– Он не тронет без моего приказа, – спокойно сказал тиран, – он просто не переносит смех.
– Славное местечко.
– Уж какое есть.
– А это был твой портрет?
Девица совершенно неожиданно кивнула в сторону фрески, затем повернулась к Лаорту, внимательно рассматривая лицо, и опять уставилась на изображение.
И откуда она это взяла? Ведь лицо на фреске было совершенно женским. Пожалуй, мелкая владычица не только глупа, а ещё и фантазёрка.
– Ты находишься в преисподней, Рейна Кош, – сказал Лаорт, пристально глядя на девушку. Однако та лишь улыбнулась.
– Ты лжёшь. Это совсем не похоже на преисподнюю.
– А ты там уже бывала?
– Нет, но… Здесь слишком… красиво.
– Это лишь одна сторона, – хмуро сказал тиран, – и запомни, нахалка: я терпеть не могу, когда меня обвиняют во лжи. Я никогда не лгу.
– А кто ты? – наконец, соизволила спросить она.
– Я уже отвечал, Рейна. И не слишком люблю повторяться.
– Хорошо, – девица вдруг улыбнулась – да так, что весь её образ вмиг преобразился. Куда подевались грязные худые скулы, нелепые слипшиеся волосинки? Остались лишь огромные блестящие глаза да улыбка, открывающая два ряда ослепительно белых зубов.
Лаорт невольно усмехнулся и прикусил губу. Ну почему она девственна, а?
– Подойди сюда, дитя, – он поманил её пальцем. Однако Рейна так и осталась стоять на месте, скрестив руки на груди.
Тогда тиран протянул ладонь, и девушка поднялась в воздух и поплыла к нему. Лицо её было удивлённым и слегка испуганным. Страх – это хорошо. Это правильно.
– Ты меня позабавила, Рейна Кош, – признался Лаорт, – и поэтому я тебя отпускаю. Только поэтому. Вот так, без ничего. Иначе мог бы оставить здесь навсегда.
– Какая щедрость! – растерянно пробормотала она.
– Не дерзи, мне это не по нраву, мелкая владычица. Ступай в свой солнечный мир. Но знай: если надумаешь вернуться, то это уже будет навсегда.
Лаорт дотронулся кончиком пальцев до её подбородка, а затем дыхнул. Девушка выгнулась, словно кто-то невидимый натянул её тело, будто тетиву. Отовсюду – с пола, стен, даже с потолка поползли серебристые стебли цветов, наполняя комнату запахом тлена.
Цветы оплели Рейну тугим коконом и понесли наверх – туда, где сходилось воды Забвения и Вечного Морока, к источникам Ярости и Огня Преисподней…
Глава 10
Я очнулась, сидя по пояс в воде, в небольшой впадине возле огромного водопада. Было довольно холодно. Я поспешила смыть с себя остатки липкой слюны птицезверя, и выбралась на берег. Сердце до сих пор колотилось. Что это было: видение? Дурной сон? Или всё происходило наяву?
Я не могла поверить, что была в преисподней. Уж не знаю, как она выглядит, но явно не так. И тиран. Разве могут тираны быть такими?
У существа было идеальное лицо – светло-розового цвета кожа, ясные голубые глаза, полные чуть влажные губы. Хорош, до ломоты в костях…
Должно быть, мне всё-таки привиделось.
Я смахнула каплю, стекавшую по виску, и вдруг пальцы задели прядь волос. Но этого ведь не могло быть? Я ощупала голову, с радостью касаясь мягких завитушек. Не слишком длинных, с ладонь, но всё ж куда лучше, чем было.
Я опустилась на колени перед водой, стараясь рассмотреть на дрожащей поверхности собственное отражение. Худое лицо снова обрамляла копна золотистых волос, едва доходивших до подбородка. И пещера взорвалась от моего ликующего крика. Конечно, до полного возврата магии ярости было ещё далеко. Волосы должны отрасти по пояс. Но и этой малости я была рада. Я чувствовала, как в венах тихо плещется сила владык. И даже ощущала слабые искры пламени.
– Спасибо тебе, кто бы ты ни был!
– Помни, Рейна… Больше я тебя не пощажу… Так что лучше не попадайся на глаза…
Голос будто звенел в моей голове, затем утих. Сначала было немного страшно, но вскоре я воспрянула духом и даже рассмеялась.
Надо же, какой заносчивый тип. Можно подумать, я только и делаю, что напрашиваюсь в гости к тирану. Если только это был он. Что-то совсем не верится. Тираны злые, коварные, страшные. А этот – просто самодовольный болван.
Хотя занятный.
Я осмотрела пещеру, но не нашла ничего интересного. Огромный водопад спускался с неимоверной высоты – вот, пожалуй, и всё, что в ней было. Кое-где по углам лежали ворохом истлевшие останки каких-то существ. Судя по тому, что кости были целыми, они издохли собственной смертью. Значит, хищника, готового меня сожрать, можно не опасаться.