— Мы, кажется, договорились, что я больше не "Фло"? — сказала она, стремясь отвлечь его от разговора о прошлом, воспоминания о котором будоражили ее физиологические инстинкты.
— Извини! — Без доли раскаяния. — Забыл.
Забыл, как же!
— Я позвоню завтра, — она взялась за ручку дверцы, — и мы закончим интервью. В какое время тебе удобно?
— Сейчас, — ответил Джекоб прищурившись. В приглушенном свете машины его глаза приобрели темно-синий оттенок. — За ужином. Я серьезно.
Что "серьезно"? — думала Флоренс, негодуя на себя за желание ответить согласием. Мысль полакомиться вкусным ужином в роскошном ресторане в компании красивого привлекательного мужчины казалась уж очень заманчивой. В юности они оба существовали на гроши и из еды в доме были только "студенческие" продукты питания — тушеные бобы, сыр с тостами и дешевые макароны, скудно приправленные соусом. Причем все эти "деликатесы" поедались из разнородных тарелок с отколотыми краями. Черт, приятно было бы насладиться роскошью за счет Джекоба.
Держи себя в руках, Фло! — приказала себе она, открывая дверцу машины. Еще секунда здесь, и тогда она уж точно примет его предложение.
В лицо пахнул свежий ветер, и Флоренс почти поверила, что выпуталась из переделки целой и невредимой. Но потом зачем-то оглянулась. И водоворот чувств закрутил ее с новой силой. В синих глазах Джекоба опять блестел бесовской насмешливый огонек. Ему и не нужно было ничего говорить. По самодовольному выражению его лица она поняла, что он считает ее трусихой.
— Извини, Джекоб. Но я на самом деле не могу. — Флоренс постаралась придать голосу мягкость и приветливость, зная, что ей все равно не обмануть Джекоба. Тот многозначительно улыбнулся, подтверждая ее подозрения, и она, вопреки здравому смыслу, приняла вызов. — По крайней мере, не сегодня. Может быть, завтра вечером? Заодно и с интервью бы закончили, если тебе это удобно?
Ты и впрямь решилась, Фло? — казалось, спрашивали его глаза, в то время как губы раздвигались в широкой улыбке. Флоренс хотелось звонкой оплеухой стереть эту улыбку с его лица, но Джекоб предупредил ее порыв.
— Замечательно! Меня вполне устраивает… В котором часу?
Мог бы и не столь явно выражать свой триумф, думала Флоренс, пока они договаривались о времени. Джекоб, добившись своего, даже внешне преобразился.
— Ладно, до завтра, — небрежно бросила она, когда Джекоб стал убирать в карман визитную карточку, на обратной стороне которой она написала свой домашний адрес.
— Буду ждать, — сказал он, беря ее за руку, прежде чем она успела выскочить из машины.
Своими длинными, удивительно ласковыми пальцами он раскрыл ее ладонь и приковался к ней взглядом, словно рассматривая линии судьбы. Господи, молилась она, только бы пот не проступил. Джекоб взглянул на нее из-под невероятно густых ресниц и крепче стиснул ее руку, будто собираясь поднести к губам и поцеловать. У Флоренс екнуло сердце. Джекоб выпустил ее руку — так же неожиданно и быстро, как пленил.
— Я тоже, — пролепетала она, отступая от машины, словно слепая.
С самодовольной ухмылкой на лице на прощание махнув ей рукой, Джекоб уехал. Флоренс вздохнула — с облегчением? Досадовать на то, что она отказалась от ужина с ним, это сущий идиотизм, предательство по отношению к себе самой. Сейчас она сядет и вспомнит все его гнусные преступления, совершенные против женского рода и лично против нее. До завтра она обязана возвести вокруг себя стену равнодушия.
Поднимаясь в отделанном зеркалами лифте в редакцию журнала "Современная женщина", Флоренс испустила протяжный вздох, копившийся в ней на протяжении последних нескольких часов. Во всем теле вялость, оцепенение, голова ватная, кровь бурлит. Она должна, пока свежи в памяти впечатления, набросать черновик статьи. В данный момент задача невыполнимая. Флоренс провела рукой по волосам и нехотя глянула на себя в зеркало.
— Боже! На кого я похожа?
Галстук сбился, пиджак мятый, голова всклокочена, как у уличного мальчишки, будто она целый день таскала себя за волосы. И это еще не самое страшное. Лицо пылает, глаза блестят, как у сумасшедшей, движения лихорадочные. Словно героиня какого-то триллера, чудесно избегнувшая гибели, презрительно думала Флоренс.
— Ну и свинья ты, Джекоб! — пробормотала она.
Лифт остановился, двери раздвинулись, и Флоренс переступила порог редакции, представлявшей собой огромное помещение с "открытой планировкой", где обреталась она и прочие ее коллеги из числа рядовых журналистов. Отдельные кабинеты полагались только Энни и еще нескольким начальникам.
К счастью, кроме одного-двух засидевшихся работников редакции, в комнате никого не было. Все сотрудники имели факсимильные аппараты и выход в "Интернет", поэтому работали в основном дома. Она тоже поехала бы писать статью домой, если бы не стремилась поскорее избавиться от Джекоба!
Ничего, невелики убытки — проезд на метро, да лишний час на работе. Вовсе невысокая цена за успешное избавление, думала Флоренс, вешая пиджак на спинку стула. Она опять взъерошила волосы и ввела в компьютер личный пароль.
Но едва ее пальцы коснулись клавиатуры, в голове образовалась пустота.
— И что теперь? — бубнила она в отчаянии, покачиваясь на стуле. — За что ты меня так?! Ненавижу! Дай мне работать!
— Значит, все-таки не удалось поладить с ним? — раздался за ее спиной голос Энни. Флоренс от неожиданности резко развернулась, едва не опрокинувшись вместе со стулом. На полу в редакторской лежал ковер, поглощавший звуки шагов.
— Или у тебя претензии к компьютеру? — беспечно продолжала Энни, помогая Флоренс установить стул, затем напечатала несколько слов. — Да нет, вроде работает. — Она придвинула другой стул и устроилась рядом. — Выходит, возмутитель спокойствия — лихой господин Тревельян.
Флоренс натянуто улыбнулась, размышляя, что сказать главному редактору. Для интервью обычно достаточно одной встречи; сообщение о повторном свидании вызовет у Энни подозрение.
— Итак? — допытывалась та.
— Все прошло не так уж плохо, — осторожно начала Флоренс, позволив себе немного расслабиться, когда осознала, что могло быть гораздо хуже. К тому же в голове уже вырисовывался план статьи. — Можно сказать, мы нашли общий язык. Я собрала хороший материал о работе Джекоба над ролью Джека Дарвиля. По-моему, он просто создан для этой роли.
— Ну да, понятно, здесь он демонстрирует мастерство искусного сердцееда. А положительный аспект?
— Положительный аспект? Даже не знаю…
Энни вскинула брови.
— Разве что стал более выдержанным с возрастом, — сказала Флоренс.
— Как вино, что ли?
Флоренс улыбнулась — вполне уместная реакция на подобное сравнение, хотя думала она о своем. Несмотря на все их разногласия, Джекоб действительно оказывал на нее опьяняющее воздействие. Были мгновения, когда он и впрямь "ударял ей в голову".
— Скорее уж как терпкий деревенский сидр, — ответила она. Напечатав заглавие, она вновь повернулась к Энни. — Он теперь более сглаженный, рафинированный, но меня почему-то все равно от него тошнит!
Энни рассмеялась, затем сощурилась.
— А как насчет его личной жизни? Ты ведь планируешь написать и об этом? Читателей это больше всего интересует.
— О да! Не беспокойтесь. Его личную жизнь мы обсудим завтра. У него выдался свободный день, и мы договорились встретиться еще раз.
Энни в ответ лишь скептически усмехнулась.
— В конце концов, мы же родственники, — добавила Флоренс, придя в уныние оттого, что выдала себя. Что конкретно выдала, она затруднилась бы сказать, но от внимания Энни никогда ничего не ускользало — ни единого нюанса.
— Да, знаю, — отозвалась та уже более ласковым тоном. — И еще знаю, что тебе нелегко. — Она успокаивающе потрепала Флоренс по плечу. — Но если кто и справится с этим заданием, так это только ты, детка. А теперь приступай! — Энни кивнула на компьютер и предостерегающе взглянула на Флоренс. — Но до ночи не торчать, ясно?
Флоренс пообещала не задерживаться, однако уже через несколько минут, сбросив туфли и поставив рядом чашку с мерзким прогорклым кофе, с головой ушла в работу. Время от времени она отхлебывала из чашки по глотку, совершенно не ощущая горького вкуса.