— Да, это мы, — ответила Флоренс. Она поставила сумку на прилавок и протянула женщине руку. — Меня зовут Флоренс Тревельян… — Они обменялись рукопожатием. — А это…
— Джекоб Тревельян, — представился Джекоб, выступая вперед и тоже протягивая женщине руку. — Очень рад познакомиться. — Флоренс на мгновение показалось, что он сейчас поцелует женщине руку, но Джекоб ограничился обворожительной улыбкой и взглядом, как бы говорившим, что он с удовольствием приложился бы к ручке своей новой знакомой, но воздерживается из уважения к Флоренс.
— Я тоже очень рада познакомиться с вами, господин Тревельян, — ответила расчувствовавшаяся пожилая селянка, краснея, словно школьница, под откровенно чарующим взглядом столь обаятельного мужчины. — Я вас по телевизору видела. Ведь это были вы? В том фильме про шпионов…
Флоренс вспомнила, что недавно по телевидению показывали экранизацию одного популярного романа, где Джекоб сыграл небольшую, но яркую роль — исключительно зловредного типа, которого он изобразил с потрясающей достоверностью. Флоренс с улыбкой наблюдала, как Джекоб с раздражающе подкупающей скромностью болтает со своей новой пылкой поклонницей.
— А вы чем занимаетесь, миссис Тревельян? — обратилась продавщица к Флоренс, когда Джекоб полез в карман за бумажником, чтобы расплатиться за покупки.
Флоренс не сразу усвоила смысл простого вопроса, а когда усвоила, вся внутренне затрепетала. Пожилая селянка приняла ее за жену Джекоба.
— Я — мисс Тревельян, — поспешила объяснить она. — Мы с Джекобом просто родственники. — Вспомнив тракториста, заставшего их целующимися на дороге, она добавила: — Очень дальние… Мы оба состоим в родственных связях с владельцами коттеджа, но происходим из разных ветвей рода… — Продавщица одарила ее проницательным, но добрым взглядом, означавшим, что она поверила Флоренс лишь отчасти, но удивить ее чем-либо трудно, поскольку она всякого наслышалась от заезжих отдыхающих. — А вообще-то я — журналистка, — запинаясь закончила Флоренс, наконец ответив на заданный вопрос.
— Для газет пишешь, дорогая? — поинтересовалась продавщица, вручая Джекобу сдачу.
— Нет, я… я работаю в журнале "Современная женщина". — Флоренс огляделась и на одной из полок со скромным выбором газет и журналов заметила экземпляр "Современной женщины". Она указала на глянцевую обложку с характерной эмблемой, при виде которой ее каждый раз пробирала приятная дрожь.
— Красивый журнал, — похвалила женщина. — Пожалуй, почитаю на досуге… Буду потом хвастаться друзьям, что знаю человека, который пишет для него статьи. Думаю, нам даже придется заказывать у оптовиков побольше номеров, когда разойдется слух, что в округе отдыхает знаменитая писательница…
— Ну, теперь знаешь, что это такое? — весело спросил Джекоб, когда они вышли из магазина с сумкой продуктов, которых им должно было хватить до следующего дня. Запасаться большим количеством скоропортящихся продуктов, не имея холодильника, было бессмысленно.
— Ты о чем? — отозвалась Флоренс, доставая яблоко из сумки, которую взялся нести Джекоб. — Не понимаю. — Она откусила яблоко и подозрительно глянула на него.
— Нравится быть знаменитостью? — Он кинул на нее озорной взгляд. — Слава. Известность. Народ интересуется подробностями твоей личной жизни.
— Не болтай глупостей. Она через час забудет, как меня зовут. А вот ты ее покорил.
Флоренс задумчиво грызла яблоко. Джекоба обижают ее вопросы? Если обижают, почему позволяет ей спрашивать? С чего вдруг такая покладистость? Несмотря на его откровения в пивной, Флоренс не могла избавиться от ощущения, что он преследует какие-то свои тайные цели. Пусть он больше не обожает ее так, как обожал и желал в юные годы, физическое влечение он к ней определенно испытывает. Может быть, в этом кроется причина его беспрецедентной сговорчивости?
Или же вся эта затея — интервью, поездка и прочее — предпринята с одной целью: освободиться от нее, раз и навсегда изгнать из своей жизни, чтобы обеспечить себе беззаботную спокойную жизнь и возможность иметь нормальные отношения с другими женщинами? В общем-то, разумная гипотеза, рассуждала Флоренс, перекидывая огрызок яблока через стену — авось, хозяин угодья не станет возражать, если у него на лугу вырастет яблоня. Разве она сама преследовала не аналогичную цель, когда соглашалась брать у Джекоба интервью? Разве она не надеялась, что после встречи с Джекобом наконец "излечится" от него и сумеет принять Рори?
— Не думаю, — возразил Джекоб. — Тебя нельзя забыть, Флоренс. Ты — необычная женщина. — Он понизил голос, выражение лица стало задумчивым. — Покинув Бленхейм-роуд, ты оставила после себя много разбитых сердец…
Но только не твое уж точно, подумала Флоренс. На тебе все заживает как на собаке. Все, что было разбито, давно уж в полном порядке.
— Жаль, что эти сентиментальные балбесы не раскрыли рта в свое время, — вспылила она, вновь приходя в нервное возбуждение. Может, она, ко всему прочему, еще и на солнце перегрелась? — Это очень потешило бы мое самолюбие, принимая во внимание твое отношение ко мне в то время! — Она перешла на другую сторону дороги, вдоль которой росли деревья, и продолжала путь под сенью крон в относительной прохладе.
Джекоб молча последовал за ней. Флоренс демонстративно смотрела перед собой.
— А что касается моей необычайности, я по-прежнему убеждена, что продавщица будет вспоминать не меня. — Она пнула камешек. — Это ты у нас запоминающееся лицо. Прославленное имя. Представляю, как она возгордится, когда на телеэкраны выйдет "Возлюбленная Немезида"! "Да я же ему продала буханку хлеба, яблоки, помидоры, ветчину… Как он мил, не правда ли? Кажется, с ним еще была какая-то женщина"…
— Не обманывайся, Фло, — усмехнулся Джекоб. — Она будет заглядывать в каждый новый номер "Современной женщины" в поисках твоих статей… Пожалуй, еще и фан-клуб организует в твою поддержку!
— Не мели чепуху, — отмахнулась Флоренс. Она приняла невозмутимый чопорный вид, но сохранять его было довольно сложно, поскольку они теперь поднимались по склону и у нее от жары кружилась голова.
— Но и я тоже мил, правда? — заявил Джекоб, вытирая со лба пот, хотя вид у него был совершенно неутомленный. — Ты сама только что сказала.
Флоренс не удержалась от улыбки. У нее было много претензий к Джекобу, но противостоять его обаянию было невозможно. К тому же он всячески старался поднять ей настроение.
— Я сказала, что таковым, вероятно, тебя считает продавщица. От своего лица я не говорила. — Она замолчала, напряженно размышляя. Веселенький у них выдастся отдых, если она постоянно будет бубнить о своих прошлых обидах, даже если они и справедливы. — Но я думаю, ты вполне сносный мужик, Джекоб, а повзрослеешь еще немного, так совсем станешь лапочкой.
— Дерзкая девчонка! — вскричал Джекоб, и они оба разразились хохотом, продолжая шагать в гору.
— Я, пожалуй, останусь здесь и поучу сценарий, — провозгласил он, когда они добрались до коттеджа и убрали продукты в прохладную кладовую.
Флоренс обескураженно взглянула на него. Большинство ее знакомых мужчин не преминули бы воспользоваться редкой возможностью понежиться в лучах солнца, лежа на расстеленном полотенце или одеяле где-нибудь на лугу за коттеджем. В сущности, она лелеяла надежду, что Джекоб оставшуюся часть дня проведет на свежем воздухе: ей нужна была передышка. Его общество не было ей неприятно — просто в его присутствии она постоянно пребывала в нервном напряжении.
— Я думала, ты захочешь позагорать, — осторожно заметила она.
— Боюсь, это исключено. — Джекоб, пожав плечами, взял сценарий и нашел нужную страницу. — На очереди сцены боев, которые мы будем снимать во Франции… А когда прячешься в окопах по уши в грязи, загару взяться неоткуда. У меня должен быть нездоровый вид… бледный и хилый. Как у растения, выросшего в темноте.