— Значит, он очень огорчился? — спросила через некоторое время Роуз, подавая Флоренс коробку с салфетками.
— Да, — ответила она, промокая глаза и вновь содрогаясь при воспоминании о том, как ее живой, энергичный возлюбленный на глазах превратился в робота. — Даже скрыть не смог, при всем его таланте. Кто бы подумал, что он так остро отреагирует на известие об избавлении от его ребенка… И тем не менее это факт. Полагаю, он до сих пор мне простить не может.
— Он что-нибудь сказал? Вообще?
— На эту тему нет, — мотнула головой Флоренс, представляя в воображении сцену, которую она старалась всячески вымарать из своего сознания. — Он обращался ко мне только в случае крайней необходимости: спрашивал, сделать ли остановку на станции обслуживания и тому подобное, а так все время молчал.
— О Боже… — пробормотала Роуз, вытаскивая из коробки салфетку для себя. Флоренс еще больше приуныла. Ее рыжеволосая сестра легко поддавалась сентиментальности, и, естественно, вся эта грустная история не оставила ее равнодушной.
— А когда мы приехали в Лондон и остановились у моего дома, он отнес в квартиру мои вещи и сказал только: "До свидания, Флоренс. Береги себя. Думаю, нам лучше не встречаться больше". Потом поцеловал меня в щеку и ушел. — Теребя в руке салфетку, она смотрела в одну точку, и Роуз пришлось дважды повторить вопрос, прежде чем Флоренс ответила: — С тех пор я его не видела и даже толком ничего не слышала о нем… Я знаю, "Возлюбленная Немезида" наделала много шуму: было много откликов в прессе, но я просто затыкала уши и закрывала глаза. Даже свою собственную статью о нем не перечитывала.
— Поэтому и в Америку уехала?
— Да! — Флоренс вспомнила свою командировку в США, куда она отправилась на несколько месяцев работать по обмену в американской редакции журнала "Современная женщина". В общем и целом поездка принесла ей удовлетворение: радость доставили и новые профессиональные успехи, понравился и сумасшедший Нью-Йорк. Однако новые впечатления не затронули романтического сердца, обратившегося в мертвую зону, не подверженную чувствительности. — Командировка пришлась как нельзя кстати. Энни предложила ее так, между прочим, не имея в виду ничего конкретного и уж тем более не ожидая, что я ухвачусь за ее предложение руками и ногами и на третий день умчусь, только меня и видели. — Флоренс взглянула сестре прямо в лицо. — Она, как и ты, Рози, возлагала большие надежды на мои "несколько дней в деревне". — Роуз, в отличие от Флоренс не практиковавшая методику самоконтроля, густо покраснела. — Признайся, Роуз, ты ведь ждала, что мы с Джекобом вернемся из Озерного края милой парочкой, верно?
— Ждала, — согласилась Роуз. — Была почти на сто процентов уверена, что это произойдет. — Она передернула хрупкими плечиками. — Что лишний раз подтверждает, сколь мало я разбираюсь в мужчинах и межличностных отношениях.
В ее глазах появилось мечтательное выражение, заинтриговавшее Флоренс, но она понимала, что проявление любопытства в данном случае — это признак малодушия, трусливая попытка отвлечь внимание от собственных невзгод. Дилемма разрешилась сама собой: зазвонил домофон.
— Поднимайся, Хлоя, — пригласила Роуз ожидаемую гостью.
— Давненько не виделись. Итак? — обратилась Хлоя к Флоренс, когда три женщины устроились в гостиной с чашечками кофе. Самая юная из присутствовавших Тревельянов, как всегда, небрежно щеголяла своей чарующей красотой, и Флоренс, как всегда, восхищалась ее умением обратить свою сказочную внешность в художественное творение. — Давай просвещай меня, да со всеми подробностями.
Неохотно, но зная, что это необходимо, Флоренс пересказала печальную сагу, которую недавно поведала Роуз: интервью, путешествие в Пенрит, ужасное возвращение в Лондон и сопутствующие каждому этапу бурные переживания. Второй раз рассказывать было легче, потому что Хлоя, как и Роуз, оказалась чуткой слушательницей. Она кивала время от времени, задумчиво потирала свой точеный подбородок костяшкой длинного ухоженного пальца, но вопросов не задавала и не прерывала вздохами и восклицаниями.
— И с тех пор ты его не видела? Ни разу? — уточнила Хлоя, изящно склонив набок свою красивую головку.
— Нет. Могу смело утверждать, что, кроме как на случайных фотографиях в прессе, которые изредка попадались мне на глаза, я не видела Джекоба с тех пор, как он покинул меня у двери моей квартиры.
— А как же "Возлюбленная Немезида"? Этот сериал по ящику гнали больше месяца! — воскликнула Хлоя, вытаращив от изумления свои огромные глаза.
— Я была в Америке, Хлоя. Вернулась пару дней назад.
— И что, неужели никто для тебя не записал этот фильм? Я сама где только не моталась в тот период, но мой… приятель записал для меня все серии до единой. Потрясающая картина, и Джекоб там выше всяких похвал. По-моему, это лучшая из всех его работ!
Заминка Хлои на слове "приятель" давала Флоренс еще одну возможность перевести разговор на другую тему, но она ею не воспользовалась, понимая, что сестры вряд ли польстятся на ее уловку.
— Энни с Рори говорят то же самое, — сказала она, вспомнив про кассеты с аккуратными наклейками, которые Энни записала для нее и принесла ей на квартиру в ее отсутствие.
— Кстати о Рори. Что с ним? — быстро спросила Роуз, составляя чашки на красивый поднос, расписанный розами.
— Мы по-прежнему друзья, — ответила Флоренс, пожимая плечами. — Одно время я думала, что между нами возможны более близкие отношения, но перед отъездом в Америку мы вместе пришли к выводу, что у нас все равно ничего не получится. Сейчас он встречается с Энни, представляете? И, похоже, у них это серьезно.
— Столь же серьезно, как это должно бы быть у вас с Джекобом? — без обиняков спросила Хлоя, всем телом подаваясь вперед на стуле. Она смотрела Флоренс прямо в глаза, не позволяя ей отвести взгляд.
— Джекоб — женатый человек, — сухо заметила Флоренс, поглубже запихивая душившую ее боль. Хлоя, несмотря на свой юный возраст, была весьма проницательной особой. — И, насколько я могу догадываться, он уже счастливый отец. Что-либо серьезное между нами абсолютно исключено, даже если бы мы оба этого очень хотели.
Хлоя презрительно фыркнула.
— Впервые слышу, чтобы Мириель была беременна… А подобные вещи от молвы не утаишь. — Она взяла руку Флоренс в свои ладони. — Ничего не знаю и о том, чтобы они с Джекобом были вместе. Хотя, надо признать, их брак оставался тайной даже для самых дотошных сплетников. Но ты же знаешь, как наш дорогой братец любит скрытничать. Тише воды, ниже травы. Не докопаешься.
Флоренс сдавленно сглотнула, сердце заколотилось. Собственная реакция привела ее в бешенство. Не смей, не смей, твердила она себе, не позволяй даже крупице надежды зародиться в твоей душе. Отсутствие слухов ничего не значит.
— Они, наверное, живут где-нибудь тихо-мирно в ожидании ребенка, — предположила она, внутренне сжимаясь от очередного приступа душевной боли. Как, должно быть, замечательно носить под сердцем ребенка человека, который тебя любит и лелеет. Ей этого не суждено испытать никогда.
— Не знаю, не знаю, — скептически хмыкнула Хлоя, продолжая настаивать на своем. Флоренс знала, что ее младшая сестра, если уж что-то вбила себе в голову, начинала действовать воистину с цепкостью фокстерьера, хотя сравнивать очаровательную Хлою с собакой, пожалуй, не совсем уместно. — Будь это так, как ты говоришь, бульварные газетенки непременно выдали бы что-нибудь про то, как Неистовый Джекоб Тревельян милуется в уютном гнездышке со своей миссус, вынашивающей его птенца.
Терминология Хлои развеселила Флоренс, хоть ей сейчас было не до смеха.
— Это еще ни о чем не говорит, — возразила она. — Ведь они… — Флоренс запнулась, вовремя вспомнив, что она тоже принадлежит к когорте журналистов. — То есть мы даже не сумели выяснить, что они женаты!
Женщины надолго замолчали. Флоренс подозревала, что ее сестры, как и она сама, задумались над ироничностью сложившейся ситуации.
— Ладно, давайте ужинать, — наконец нарушила молчание Роуз, легко вскакивая на ноги; копна ее рыжих волос колыхнулась в такт ее движению. — И винца попьем. Думаю, нам это не помешает, учитывая, что мы сейчас будем смотреть… — Она метнула на Флоренс многозначительный взгляд.