Из материалов «Архива партии социалистов-революционеров» 1919–1920 гг.:
Двухгодичный опыт по строительству государственного социалистического сельского хозяйства принес печальные результаты. В Тамбовской губернии около 40 000 десятин бывшей помещичьей земли были отданы под советское хозяйство. На этих государственных фермах работали не только их собственные рабочие (около 30 тыс. человек), но и насильно мобилизованные крестьяне. Хотя Ленин и другие большевистские лидеры многократно и публично заявляли, что Советская власть решила не прибегать к принудительному труду для обработки земель государственных хозяйств, насильственная мобилизация проводилась в неограниченных масштабах… Но даже при всех этих чрезвычайных мерах сельское хозяйство не только не является образцом для подражания, но и иллюстрирует развал и разорение деревни.
Вот несколько фактов. Урожай 1919 года оставлен под снегом, без присмотра, в скирдах, уничтожается грызунами на ссыпных пунктах и в амбарах. Большая часть скота в советских хозяйствах страдает от болезней и гибнет в огромных количествах. Многие поля в запустении. В итоге деятельность этих ферм сводится к нулю.
Советские хозяйства Тамбовской губернии к концу сельскохозяйственного года не только ничего не дали государству, но и обратились к продорганам с просьбой о 2 млн. пудов корма для скота и людей. Всю зиму крестьяне под угрозой реквизии были обязаны обеспечивать из своего скудного запаса корм для рабочего скота советских хозяйств. В 1920 году поля совхозов были вспаханы и засеяны большей частью с помощью принудительного труда дезертиров и крестьян, которых силой оружия заставляли возделывать не свои собственные земли, а поля советских хозяйств. Так было в деревне Мельгуны Тамбовской губернии, где вооруженная охрана находящегося по соседству сахарного завода блокировала все выходы из деревни и, стреляя в воздух, применяя насилие, заставила крестьян отправиться на обработку полей, принадлежащих мельгуновскому государственному сахарному заводу.
Крестьяне выражали естественное возмущение и спрашивали: «Чем, собственно, большевистский социализм отличается от крепостного права». Вынужденные трудиться для совхозов и поставлять им фураж, крестьяне невольно забрасывают собственные хозяйства. В результате — резкое сокращение посевных площадей, даже по официальным данным, безусловно заниженным, достигает в Тамбовской губернии 15 процентов крестьянских пахотных земель; ненормальная продовольственная политика Советской власти сказывается на росте недосеянных полей.
Многочисленные натуральные налоги, вся тяжесть которых ложится на крестьянские хозяйства, действительно сильно напоминают крепостное право… Крестьянин лишен выбора места, времени и рода работы. В Советской России он превращен в обычную рабочую лошадь, в бесправную и бессловесную скотину.
Из воспоминаний А. Л. Окнинского:
К весне 20 года местное население осталось совсем без соли. Ее, крайне нужную и неоднократно обещанную, населению не выдавали, и достать ее можно было только у железнодорожников, главным образом у кондукторов, по расчету за 1 фунт соли пуд муки или 10 фунтов пшена, и то не всегда. Крестьяне по этому поводу говорили:
— Без сахара мы можем прожить, без табака тоже как-нибудь обойдемся — хоть травки покурим, а без соли никак не обойтись: никакой охоты есть нету, а без еды — кака уж работа!
И вот как только после весенней распутицы дороги стали проходимы, мимо наших окон потянулись на юго-восток паломники… за солью. Называю их паломниками потому, что вид у них был странников-богомольцев: худые, истомленные почернелые, с котомками за плечами и с посохами в руках. Состояли они большей частью из пожилых и старых женщин и подростков. Шли они по трое-четверо, но были и пары и одиночки; последние состояли из отставших по слабости от какой-нибудь партии. Шли они из Тамбовского, также Козловского и еще более дальних уездов. И шли они мимо нас круглые сутки…
Из «Архива партии социалистов-революционеров»: О положении в тамбовской деревне 1919–1920 гг.:
В случае отказа отдать продовольственным отрядам «излишки» запасов крестьян арестовывают целыми толпами, конфискуют их имущества — и у богатых, и у средних. И даже у бедных. Такие конфискации, пускающие крестьян по миру, происходят в большинстве уездов Тамбовской губернии. Обычно солдаты заставляют самих крестьян нагружать телеги зерном, добром и утварью, сельскохозяйственными орудиями, и изъятая собственность везется в ближайший губернский или уездный город, где чаще всего и оставляется и телега, и лошадь, и крестьянин возвращается домой нищим, если он не арестован.