В этот раз температура прошла сама по себе. Если снова заболею, точно не выживу. Не понимаю, чем же так сильно могла разозлила отца, почему он решил таким образом избавиться от меня?
Я всегда делала все как того хотел папа. На экзаменах заработала высший балл. Да и учителя учившие меня дома, всегда хвалили. Видимо, отцу было противно, что я бастард. Тогда лучше бы сдал меня в приют. Что за глупости несу, дура. Я должна думать как выбраться, а не ныть. Хотя ныть тоже неплохо. Всё равно делать нечего. Как же тошно на душе. Вот так себя чувствуют люди, которых предают. Какая же невыносимая душевная боль. Она не проходит, а становится сильнее.
Ко мне не приходили посетители, но вот сегодня кто-то наведался. Может, папа решил забрать меня? Возможно, то что произошло было ошибкой? Конечно, все ошибка, недоразумение!
Дверь моей одиночной камеры заскрежетала и медленно открылась. За дверью послышались голоса.
У входа стояла моя младшая сестра. Увидев меня, она рассмеялась.
— Какая же ты грязная и жалкая. Это место подходит тебе. Знаешь, почему ты здесь? — спросила она.
А я лишь непонимающе сидела и смотрела на сестру. Она всегда была мила и добра со мной. А сейчас как будто это другой человек. Как это возможно? Моя душа рвалась на куски, к горлу подступил удушающий ком. Нет, Валери, ты не должна перед ней плакать и унижаться!
— И почему же, — сорвалось с моих губ.
Я еле сдерживала слезы.
— Потому что ты ничтожество. Ты как любимая дочь, пожертвовала собой ради отца, твоих братьев и сестер. Папа тебя забрал лишь, для того чтобы использовать. Мы все тебя ненавидели и притворялись хорошими. Ха-ха, как же будет весело смотреть, когда ты пойдешь на эшафот. И твоя миленькая головушка скатится на землю. Чудесное зрелище. — она зловеще улыбалась.
Довольная, наслаждалась своим превосходством. Почему я? Даже если меня обвинили несправедливо и все это ложь. Я просто дочь служанки, за меня никто не заступится. Они воспользовались мной, смяли, растоптали, вытерли ноги и выбросили. Словно я мусор.
— Тебя казнят через неделю. Я сказала смотрителю, чтобы тебе давали лишь воду и хлеб. Пока сестренка. — бросила она мне и дверь захлопнулась.
Эти слова резанули уши. Через неделю я умру? Нет, я не хочу умирать! Хочу жить, жить. Понимаете? Мамочка, мамочка, прошу тебя, умоляю, защити свою дочь. Господи, не хочу, я еще молода для смерти. И снова я утопала в слезах.
Еще долго был слышан ее смех, разносившийся по коридору. У меня не укладывалось в голове. Все было ложью, расчетливо спланировано этой ужасной семьей и приведено в исполнение. Наивная дура, слепо верящая всему, что говорила и о чем просила эта проклятая семья. Они с самого начала все знали и притворялись. Отец одарил меня любовью только с одной целью.
Неужели я была рождена для этого? Почему? Почему? Я хваталась за голову, рыдала, кричала. Но в один момент моя истерика закончилась и я просто лежала на каменном полу. Было уже всё равно на холод, крыс, что ели мой хлеб. Я желала закрыть глаза и не проснуться. Была готова умереть, даже смерилась со всем.
Как же хочу заставить их пожалеть о содеянном. Сделать так, чтобы они потеряли всё чем дорожили. Но увы, пока не выберусь отсюда, не смогу отомстить. И выберусь ли?
В коридоре послышались разговоры. Наверное опять кого-то заберут. Но мне все равно, даже если это будут я.
— В честь рождения наследного принца Его Величество объявил амнистию. Выведите всех заключенных. Я сам решу, кого выпускать, а кого казнить на месте. — послышался грубоватый мужской голос.
Дверь в мою камеру открылась. Всех заключенных, десять на этом этаже, выстроили в линию. Нас не били, когда выводили, это даже как-то странно. Интересно, что за шишка на этот раз явилась в наш гадюшник? Я вытерла ладонями опухшие глаза.
Вдалеке стоял мужчина, блондин, в черном костюме. На ткани виднелись бурые узоры. Он стоял к нам спиной и разглядеть его не представлялось возможным. Все таки, кто-то из высших слоев знати пришел выбрать себе игрушку.
— Кто это такой? — спросила одна из заключенных.
— Тише, дура, если нас услышал, то снесут головы, — прошептала ее соседка и ударила локтем.
— Это же герцог Дрейк Ланкастер. Цепной пес его величества императора, — прошептала первая женщина.
— Поговаривают он рожден от демона. Кровожадный тиран. Так что не смейте его злить, если конечно, умереть не хотите, — буркнула другая заключенная.
Словно услышав нас, герцог вместе с надзирателем подошли ближе.
— Герцог Ланкастер, это все преступники, которые находятся на этом этаже, — пролепетал директор тюрьмы.