— Зачем ты меня разрисовываешь?
— Ну, это обычай у нас такой, когда отмечаем праздники. Раскрашивая себя, мы выражаем свою радость.
Ее глаза снова излучают печаль.
— Тогда, может, тебе стоит приберечь свою краску для кого-то другого.
— Глупости, — я наношу легкий мазок на ее подбородок, а затем добавляю еще две красочные линии на ее изящных скулах. Она хранит молчание, в то время как я это делаю, и наблюдает за мной. Мне так и хочется высказать ей кокетливые шутки, пофлиртовать, вызвать улыбку на ее маленьком личике, но она выглядит такой несчастной, будто оказалась в тяжелой и безысходной ситуации, что любые шутки, которые я произнесу, могут показаться явно глупыми. Я заканчиваю с ее лицом, изучая творение своих рук, а затем снова обмакиваю палец в горшочек с краской и начинаю выводить линии на утонченных изгибах мышц ее шеи. Ее кожа под моими прикосновениями ощущается такой мягкой, что у меня тут же начинает болезненно ныть член. — Ты приносишь радость в мое сердце. Разве это ничего не значит?
Я ожидаю, что она закатит глаза в знак одобрения, но вместо этого, она становится еще более печальной.
— Тебе уже пора отказаться от любой мысли обо мне, Аехако. Направь свое внимание на девушку, с которой у тебя может что-то выйти.
— Что-то… выйти? — еще одна человеческая фраза, сбивающая с толку. Мы слышим слова, но то, как эти люди их используют, не имеет никакого смысла.
Кайра лишь издает вздох и пытается отвести взгляд.
Я ловлю ее за подбородок, прежде чем ей это удается.
— Я узнал, что такое поцелуй, — говорю я ей, довольный собой. Это вполне отвлечет Кайру и унесет печаль из ее глаз. Я ожидаю, что она станет увиливать, отступит и снова упрекнет меня за то, что флиртую с ней.
Вместо этого ее пристальный взгляд направляется к моим губам. Ее губы слегка приоткрываются, и она наклоняется вперед.
— Ооо?
Я узнаю приглашение с первого взгляда, когда вижу его. Я наклоняюсь вперед и прижимаюсь своим ртом к ее губам. Я не имею четкого представления о нюансах, связанных с поцелуями, но я вполне уверен, что смогу в этом разобраться. Если это что-то наподобие облизывания влагалища, я просто буду следить за ее намеками.
Губы у Кайры мягкие и податливые, и в своих мыслях я тут же непроизвольно представляю их на своей коже. Мой член ощущается, словно камень, внутри штанов. Она прижимается своими маленькими губками к моим, а я нахожусь в нерешительности, не будучи уверенным, как мне надо отвечать. Вэктал всегда выглядит так, будто он пожирает свою женщину.
Но когда Кайра проводит языком между моих губ, я приоткрываю их, чтобы впустить ее. Инициативу в поцелуе она берет на себя, и я очарован — и возбужден. Она зажимает в кулачки мою тунику, и я прижимаю ее к себе, ощущая, насколько хрупок человек по сравнению с моим коренастым, мускулистым телом. У нее нет рогов, нет бугристых наростов, защищающих мягкие части ее тела, и ее уязвимость страшно пугает меня.
Тут ее язычок касается моего, и я напрочь забываю все о ее хрупкости. Внутри меня бушует похоть, и я осторожно потираю своим языком ее. На вкус она как перебродивший чай, только более сладкая, более восхитительная его версия. К тому же язычок у нее идеально гладкий и скользкий в отличие от моего, у которого есть бугорки и шершавости, как у всех ша-кхай. Кайра осознает это, и слабый звук, полный удивления, срывается с ее губ.
Тем не менее, она не отстраняется. Она, потянувшись рукой к моей щеке, ласкает мою челюсть, и мы по-прежнему целуемся. Я слегка наклоняюсь над ее ртом и лижу ее в ответ, подражая движениям, которые она начала. Когда Кайра не начинает этому мешать, я продолжаю, и мои движения становятся все сильнее и смелее, выискивающе. Снова и снова я трахаю ее своим языком. Это, как я понимаю, и есть то, что нравиться людям. Это — попытка раздразнить губами, обещание того, на что будет похоже само спаривание. Такое невероятно сумасшедшее ощущение.
А еще эти ощущения просто потрясающие.
Я не могу прекратить целовать ее. Теперь понимаю, почему люди так сильно этим увлекаются.
Через секунду она отстраняется и смотрит на меня. В ее глазах тоже полыхает ошеломляющая похоть, а руками она цепляется за меня.
— Пойдем, — шепчу я, наклоняясь вперед и снова проводя языком по ее губам. — Остальные заняты праздником. Моя пещера должна быть свободна. У нас будет время побыть наедине.
И мне не терпится исследовать ее человеческое тело и выяснить, что ей нравится.
Она начинает нервно моргать и затем мотает головой.
— Нет, еще нет. Я…