Белла Синклер — вдова, и когда он поинтересовался ее предыдущим местом жительства, то не мог не заметить промелькнувший в ее глазах страх. Она довольно быстро справилась с собой, и, возможно, другой мог бы и не обратить внимания на довольно выразительные знаки — судорожный вздох, биение тонкой жилки на шее, стиснувшие ткань юбки пальцы. Другой, но не Джеймс.
Он отточил свою наблюдательность и инстинкты, общаясь с множеством людей — и жертвами, и преступниками. Имея богатый опыт ведения перекрестного допроса, он научился внимательно наблюдать за свидетелями и не только слушать их слова, но и подмечать физическую реакцию.
Он предложил Белле Синклер деньги из собственного кармана, если их не удастся взыскать с Редмонда Ривза, и счел ее категорический отказ обычной горячностью или упрямством. Но видимо, дело было в чем-то другом.
Итак, что скрывает прелестная вдова? Женатого любовника? Враждебные отношения с назойливой свекровью? Агрессивного кредитора?
Джеймсу никогда не нравилось ремесло сыщика, но сейчас он не мог придумать ничего более увлекательного, чем, снимая слой за слоем, узнать все секреты Беллы Синклер. В конце концов, он, с одной стороны, опытный барристер, а с другой — великолепный любовник. А совместив эти два умения, он может стать искусным манипулятором. Если уж деньги не могут заставить ее покинуть Уиндмур, он вызнает все ее секреты. Что бы она ни скрывала, он это узнает и использует в своих интересах.
Обольщение должно быть систематическим, методичным и хорошо спланированным, а эмоции в это время следует держать в узде. Как на судебном процессе, когда присяжные ни за что не должны увидеть, что творится в его душе. Перед ними предстает спокойный уверенный барристер, контролирующий и свои эмоции, и происходящее в зале суда. При этом не важно, насколько неэтична тактика оппонентов или как удивительно заявление очередного свидетеля.
Приняв решение, Джеймс выбрал стул у камина и сел. Он внимательно осмотрел комнату, и вскоре к нему вернулись воспоминания детства. С тех пор как он был здесь много лет назад, обстановка существенно изменилась. Больше не было мебели в греческом стиле и уилтонского ковра. Сменили обои — теперь на них были китайские мотивы, — а на полу лежал толстый восточный ковер, и все же комната оставалась до боли знакомой — даже сердце защемило.
Несмотря на то что он унаследовал много всевозможной недвижимости по всей стране и великолепный особняк в Лондоне, этот маленький домик был неким внутренним якорем, местом, куда он мог удалиться и почувствовать, что он действительно заслуживает свалившихся на него благ. Истина заключалась в том, что он чувствовал себя самозванцем, лишившим наследства своего единокровного брата Грегори.
И только здесь он был сыном старого герцога.
Раз в год, вплоть до поступления Джеймса в Итон, старый герцог присылал экипаж в пансион, где жил Джеймс, чтобы привезти мальчика в Уиндмур-Мэнор. Здесь отец и сын охотились, рыбачили, плавали в озере. Не было ни бабушки, ни Грегори — только Джеймс и герцог. Прислуга была к нему добра, и слово «ублюдок» никогда не звучало в этом доме. Через неделю тот же экипаж отвозил его обратно.
Но почему тогда старый герцог не признал его своим сыном публично? По словам бабушки, отец признался в том, что Джеймс — законный сын, на смертном одре. Почему же он не заявил об этом раньше? Ведь Джеймс всю юность подвергался остракизму своей семьи и проводил Рождество в семьях друзей.
Джеймсу никогда не была свойственна жалость к самому себе, и тягу к семейному очагу он преодолел еще в детстве. Он обратил всю свою энергию на достижение успеха, исполненный решимости никогда больше не зависеть от подачек аристократической бабушки. Она, так же как отец, не желала иметь с ним дело на людях, поэтому Джеймс решил создать свое будущее собственными руками и стать барристером. Три других барристера, с которыми он делил комнату во время учебы, были для него больше братьями, чем Грегори.
Теперь старый герцог был мертв, и хотя Джеймса потрясло заявление бабушки, он все же согласился принять наследство, которое, как он всегда считал, принадлежало Грегори. После смерти отца прошло две недели. Две недели назад вдовствующая герцогиня явилась в Олд-Бейли, чтобы побеседовать с ним. А с Грегори он вообще еще не разговаривал. Сразу после похорон Грегори покинул Лондон, отправившись навестить тетю по материнской линии и поделиться с ней новостью об утраченном герцогстве. Джеймс не стал его задерживать. Все равно они рано или поздно вернутся в Лондон и встретятся.