Остановившись, чтобы послушать, продолжается ли еще драка, она оглянулась и потому в этот момент не увидела, что достигла края узкого каньона и что перед ней берег и море. Не увидела она и человеческую фигуру, остановившуюся при входе в ущелье, и мгновенного движения, которым человеку удалось спрятаться за валуном.
Удовлетворенная тем, что ее никто не преследует, Нат-ул продолжила свой путь по каменистой земле. Она увидела и море, и далеко впереди, за морем, материк. Она поспешила к берегу, чтобы как можно ближе быть к любимой своей земле.
Когда она приходила мимо валуна, ее внимание было привлечено шуршанием гальки под сандалием прячущегося за ним человека. Она подалась вперед, а затем повернулась, чтобы убежать, но было поздно: их разделяло слишком малое расстояние. Он уже дотянулся до нее. Одной мускулистой рукой он схватил ее за развевающиеся волосы, другой - стиснул запястье мгновенно замахнувшейся на него девичьей руки с зажатым в ней блистающим длинным ножом.
Он рассмеялся ей в лицо - это был чужак, что преследовал ее на берегу материка - и притянул к себе. Нат-ул сражалась как тигрица, но не выдержала и вскрикнула.
Глава 7. НОЧНЫЕ КОСТРЫ
Тур потащил девушку, все еще сопротивляющуюся, к лодке. Тут он увидел лодку, на которой приплыл Ну, и удивился. Кто бы это мог быть? Пристальное изучение показало, что это суденышко изготовлено его соплеменниками. Кто-то из них последовал за ним. Стоя по колено в воде и крепко держа Нат-ул, он издал громкое приветствие.
Тарахтение камешков, падающих со скалы, привлекло внимание обоих. Навстречу им проворно спускался великан. С плеч его спадала шкура пещерного льва. Одна прядь его длинных густейших волос стояла торчком.
Туру достаточно было и одного взгляда, чтобы понять, что это не его соплеменник. Это был чужак, а значит, враг. Нат-ул тотчас узнала Ну. Она вскрикнула от счастья, на что в ответ последовал ободряющий возглас Ну. Тур бросил девушку на дно лодки, продолжая придерживать ее одной рукой, потому что она возобновила сопротивление с удвоенной силой, а свободной рукой он сначала подтолкнул свою, а потом и чужую лодку к более глубокой воде.
Даже в неудобном положении Тур действовал стремительно - это была его стихия, а в жизни его племени приходилось выходить и не из таких ситуаций. В конце концов ему удалось толкнуть лодку Ну на гребень подкатившего вала и лодку сразу же отнесло от берега. Свою лодку ему удалось не только в то же самое время направить на гребень волны, но и вскочить в нее самому.
Нат-ул пыталась стать на колени, громко зовя Ну и пыталась в отчаянии броситься за борт, но Тур крепко держал ее, гребя одной рукой, и когда Ну добежал до воды, они были уже вне пределов досягаемости. Недосягаем был и его челнок. Море, разделявшее его и Нат-ул, кишело хищными рептилиями. Каждую секунду расстояние между ними увеличивалось. Но троглодит не медлил. Быстрым движением он скинул шкуру и вытащил свой топор, бросил его на шкуру, и в одной лишь набедренной повязке и вооруженный только ножом, бросился в бушующий прибой страшного моря.
Когда Нат-ул увидела это, то с удвоенной силой возобновила усилия, чтобы задержать Тура. Встав все же на колени, она ухватилась обеими руками за шею похитителя, тяня его вниз до тех пор, пока он уже не смог грести. Тур старался освободиться. У него не было желания убить или покалечить свою пленницу - она была слишком хороша для этого - он хотел ее во всей ее красе и совершенстве.
Постепенно Ну стал их нагонять. Дважды его атаковали какие-то скользкие чудовища. Один раз он одержал победу, а во второй раз на него напали двое и в конце концов, забыв о нем, вступили в схватку друг с другом. Наконец он добрался и до лодки Тура. Нат-ул с отчаянием изо всех сил старалась воспрепятствовать действиям Тура, повиснув у него на руках. Он не мог ничего делать, а Ну уже схватился за борт и попытался закинуть ногу.
Тур резким движением освободил свою правую руку. Нат-ул попыталась нейтрализовать ее снова, но мелькнул здоровенный кулак и обрушился на ее голову. Все вокруг потемнело, она отпустила Тура и упала без сознания на дно лодки.
Тур мгновенно схватил весло и вскочив на ноги, принялся яростно бить им по голове и рукам Ну. Парень храбро пытался влезть в лодку, не обращая внимания на побои, но они были чересчур зверскими, и оглушенный, он скользнул обратно в воду. Тур схватил весло, направил свою утлую лодчонку к материку.
* * *
Когда Нат-ул пришла в себя, она увидела, что лежит на мохнатых шкурах в тростниковой хижине под пальмовой крышей. Руки и ноги ее были связаны прочной веревкой из воловьих жил. Когда она попыталась освободиться, то жилы впились в ее нежную плоть, причинив жуткую боль. Она вытянулась на спине, глядя на воронкообразный потолок хижины.
Она сразу узнала где она. Это была одна из этих странных пещер, где жили люди, за работой которых со стволами деревьев она следила. Она повернула голову ко входу. Снаружи были видны мужчины и женщины вокруг маленьких костров. Они ели. Было уже темно. Вдали виднелись еще костры, гораздо больше - они предназначались для отпугивания хищников.
За полосой этих больших костров слышалось рычание и кашель во тьме хищники бродили, жаждая крови мужчин, женщин и детей, находившихся под надежной защитой огня.
Малыш случайно подобрав горящую ветку, бросил ее в ночных бродяг. В ответ послышался целый хор сердитых вскриков и низкое, вибрирующее рычание. Звери на какое-то время отошли и сверкающие их глаза исчезли в стигийской тьме ночи.
Как-то один из пещерных львов, расхрабрившись от привычности костров первобытных людей, проник через кольцо предохранительных костров. Он прыгнул прямо в середину кучки людей, сидевших за семейной трапезой, прямо на старика у костерка. Мгновенно полсотни воинов похватали свои копья, и не успел лев со своей добычей направиться обратно во тьму, как его пронзило с полсотни гарпунов. Он свалился в кусты, с ним вместе и его добыча. Воины бросились вперед, размахивая топорами. Что такого, что с дюжину копий попало вместо мародера в старика? Они скакали и вопили в диком восторге, потому что лев умер еще до того, как хоть один топор коснулся его. Старик умер тоже. Его они швырнули зверям за линией костров, а со льва сняли шкуру.
Зрелище было ужасное, но на заре человечества ни для кого, в том числе и для Нат-ул, ничего собой необычного не представляло. Она привыкла к подобному еще с раннего детства. Правда, для ее соплеменников опасность нападения диких зверей по ночам была гораздо меньше: они жили в пещерах, вход в которые нетрудно было заблокировать на ночь от любых хищников. Но ей были знакомы и вечерние костры, которые они разводили у подножья скалы во время пиров или советов, привычна она была и к неожиданным нападениям расхрабрившихся особей.
В конце концов люди разошлись по хижинам. Оставались только две девушки, в обязанности которых входило поддерживать сильный и яркий огонь в ночи. Нат-ул было знакомо и это, и она знала утилитарную основу этого явления. Женщины ниже всего ценились среди имущества племени. Лучше всего было терять в ночных набегах именно их, а юношей, из которых получатся со временем воины, нужно беречь. Смерть девушки стоит немного - ее предназначение все равно будет исполнено, если она криками разбудит воинов.
Но почему не использовать старых и ни к чему другому не пригодных женщин? Дело в том, что у молодых инстинкт самосохранения сильней, чем у стариков. Старуха менее ценит свою жизнь, менее внимательна - может уснуть и дать огню погаснуть - ей все равно жить остается недолго, так какая разница, прожить еще несколько лет или несколько месяцев, да и вообще жизнь не слишком ценилась у первобытных людей.
Молодые женщины, напротив, будут ревностно следить за огнем, чтобы сохранить жизнь, а потому и жизнь всего племени. Отсюда, видимо, и получил начало обычай, согласно которому огонь в храмах должны были в последствии поддерживать священные девственницы, но это уже в еще тогда не воздвигнутом и даже еще никому не снившемся Риме.