Глаза Виллеруа горели гордостью, но стоявший рядом Людовик лишь мрачно кивал толпе и хотел только одного – убежать.
Людовик поднял шапочку и поклонился своему народу, но при первой же возможности ушел с балкона в глубь комнаты.
Он стоял закутавшись в штору и надеялся, что его не найдут. А ведь его будут искать и опять выставят на балкон, потому что народ без устали выкрикивал его имя.
Виллеруа раздвинул шторы:
– Идемте, ваше величество, народ не может на вас наглядеться.
Людовик просунул голову между складками тяжелой парчи.
– Зато я на них насмотрелся, – заявил ребенок.
– Вы шутите, мой господин.
– Не шучу, – ответил король. – Я пойду искать «черного с белым». Его пора кормить, и я никому не могу доверить это дело.
– Ваше величество, вы будете играть с котенком, когда народ хочет видеть вас?
– Да, – ответил Людовик. – Буду. Я люблю моего котенка.
– А ваш народ?
Король гневно топнул ножкой. Виллеруа притворился, что это очень смешная шутка.
– Все эти люди – ваши, ваше величество, ваши… все ваши. – Он опустился перед мальчиком на колени, и тот увидел блеск в глазах старика. – Вы только подумайте: Франция и весь ее народ ждут ваших повелений.
«Моих повелений, – думал Людовик. – То есть, если я скажу «пошли вон», они должны пойти вон. Как бы не так! Приказания будут позже, когда я вырасту. А пока я всего лишь ребенок. Но наступит день, когда никто не посмеет ослушаться. И тогда все будет по-моему».
Он подчинится, надо ждать, но детство не вечно.
– Ваше величество, выйдите еще раз на балкон! Вы слышите! Они требуют вас!
Но Людовик покачал головой. Виллеруа увидел, что мальчик сжал губы так, как делал, когда упрямился. Тогда Виллеруа временно отступил, но ненадолго.
– Тогда, – выпалил Виллеруа, – умоляю вас, походите вместе со мной перед окнами. Я раздвину шторы, и народ увидит вас. Боюсь, они не разойдутся по домам, они так вас любят.
Людовик обдумал это предложение. Он медленно кивнул, и Виллеруа раздвинул шторы.
Люди увидели своего короля, и тысячи глоток проскандировали: «Да здравствует король! Да здравствует Людовик!»
Виллеруа утирал слезы, не в силах совладать с чувствами. «Когда-нибудь я буду делать что хочу, – думал Людовик. – И тогда они могут хоть лопнуть от натуги, я не услышу».
Строились все новые и новые планы на будущее короля. Его болезнь заставила многих придворных задуматься. По улицам Парижа бродит смерть, и ни великолепие Версаля, ни искусство лучших докторов Франции не могут ей противостоять.
Герцог де Бурбон, внук Людовика XIV, настаивал, что мальчику необходимо подобрать невесту – ведь, если король умрет, не оставив наследников, корона перейдет к герцогу Орлеанскому, чего не может позволить род Бурбонов.
– Короля нужно женить, – объявил он в совете.
– Он еще слишком юн! – закричал герцог Орлеанский.
– Саму свадьбу можно и отложить на какое-то время, но приготовления уже нужно начинать. Через три года его величеству исполнится четырнадцать, вполне подходящий возраст для женитьбы. Долг короля дать Франции наследника короны, и здесь возраст не помеха.
– Но ему всего лишь одиннадцать! – возмутился Виллеруа.
Бурбон и Филипп вопросительно посмотрели на старика. Они легко прочитали его мысли. Женить его любимца! Может статься, что жена будет иметь больше влияния на короля, чем старый гувернер.
Герцоги, как настоящие соперники, старались не смотреть друг другу в глаза. Виллеруа не в счет.
Герцог Орлеанский позволял ему быть в совете лишь по той причине, что мог в любой момент уволить. С Бурбонами все обстояло не так просто.
Хитрый Филипп знал, как обернуть ситуацию в свою пользу.
Филипп V, первый король Испании из рода Бурбонов, захватил корону двадцать один год назад, сразу после смерти Филиппа IV. Он был внуком Людовика XIV и поэтому имел тесные связи с королевским родом Франции, его маленькой дочери, Марии-Анне, всего пять лет, и она на шесть лет младше короля. Если устроить ее помолвку с Людовиком и привезти Марию-Анну во Францию, то это удовлетворит тех, кто настаивает на женитьбе короля. Тем более сама свадьба и брачная ночь откладываются на несколько лет.
Кроме того, сына Филиппа V Людовика, принца Австрийского, можно женить на мадемуазель де Монпансье, дочери регента.
«Можно отлично все устроить, – думал герцог Орлеанский, – и если король умрет, не оставив наследников, то мои тесные связи с Испанией помогут мне взойти на престол».
Он улыбнулся совету обезоруживающей улыбкой.
– Месье, – начал он, – все присутствующие здесь согласны, что его величеству пора подумать о женитьбе. Это будет счастьем для народа. Какое очаровательное зрелище: красавец мальчик на улицах столицы рука об руку с милой маленькой девочкой! Друзья, есть страна, с которой Франция связана гораздо теснее, чем со всеми остальными. На троне Испании сидит кровный родственник нашего короля. У него есть дочь. Давайте перевезем Марию-Анну, инфанту испанскую, в Париж. Ее будут воспитывать вместе с королем, и когда оба ребенка достигнут совершеннолетия, то мы сыграем свадьбу.
В конце концов герцогу Орлеанскому удалось завоевать поддержку совета, поскольку все его члены осознавали преимущества укрепления отношений с Испанией. Герцог Орлеанский остался очень доволен тем, как он решил все устроить. Обратившись к Виллеруа, герцог спросил:
– Вы объявите его величеству решение совета?
Виллеруа угрюмо кивнул:
– Объявить-то я объявлю. Но вот еще неизвестно, согласится ли с ним его величество.
Герцог улыбнулся своей высокомерной улыбкой:
– Как гувернер его величества, вы наверняка объясните королю, что благо народа выше его собственных желаний.
Виллеруа пожал плечами.
– Я постараюсь, – обещал он.
Людовик тупо выслушал решение совета. Жену? Он не хочет никакой жены. Он вообще женщин не особо любит, ну, за исключением конечно же его любимой мадам де Вантадур, гораздо больше ему нравилось общество мужчин и юношей, с которыми он мог охотиться и играть в карты. К этим двум развлечениям у короля развилась настоящая страсть.
– Я не позволю привезти эту девчонку в мою страну, – заявил он.
– Ваше величество, совет настаивает на том, чтобы она приехала.
– Король я.
– Это воля народа.
– Разве воля короля никогда не бывает выше воли народа?
– Король не должен забывать о своем народе.
– Но вы всегда говорили, что я король и что люди ждут моих повелений. Виллеруа, я не позволяю везти эту девчонку во Францию.
Виллеруа вернулся к регенту в приподнятом настроении.
– Его величество не хочет жениться, – сообщил кардинал.
– Его величество придется заставить, – ответил герцог Орлеанский.
Виллеруа наклонил голову и улыбнулся своей все знающей улыбкой:
– Я знаю его величество лучше всех вас. Характер у него твердый и упрямый.
«Старый дурак, – думал герцог Орлеанский. – Пора тебе уйти со сцены».
Он отпустил Виллеруа и послал за Флери, он-то стоил четырех таких герцогов.
– Короля нужно заставить дать согласие жениться на Марии-Анне, – сказал герцог Орлеанский.
Флери кивнул. Герцог Орлеанский был прав. Именно Флери сможет внятно объяснить королю, что глупо было бы оскорбить короля Испании, не приняв эту маленькую девочку, которая еще несколько лет никак не будет влиять на жизнь его величества.
На заседание король пришел без котенка, глаза мальчика были красными и заплаканными. Когда его спросили, согласен ли он сочетаться законным браком с дочерью короля Испании, Людовик тихо ответил «да».
Котенок ушел из его жизни так же неожиданно, как и вошел в нее, и после этой потери необходимость принять жену не имела для него особого значения.
Милая пятилетняя инфанта вмиг околдовала Париж и парижан. От одного лишь взгляда на эту парочку – Людовика с волнами золотисто-каштановых волос и бело-розовую инфанту – смягчалось даже самое жесткое сердце, и народ с нетерпением ждал появления будущих молодоженов на улицах.