Патрик усмехнулся:
– Раньше я считал, что не бывает хороших мавров, но теперь изменил свое мнение.
– Хороший урок для нас обоих, – обронил Килил, уходя.
Заметив вход в Ферт-оф-Лорн, Патрик отдал приказ развернуть паруса. Им предстояло пройти мимо земли Кэмпбеллов, хотя Данстаффнейдж, их родовое поместье, располагался дальше, на острове Лорн. Кэмпбеллы обязательно распустят слух, что в заливе появился испанский галеон.
От одной мысли о Кэмпбеллах в душе Патрика проснулся гнев. Им почти удалось уничтожить клан Маклейнов. Продолжают ли они до сих пор свои набеги и владеют ли еще Маклейны Инверлейтом? Жив ли его отец? А братья?
Скоро ему предстояло это узнать, и очень многое зависело от ближайших часов.
«София» миновала скалу, с которой один из его предков пытался сбросить в море свою жену из рода Кэмпбеллов, после чего в течение столетий на головы Маклейнов сыпались несчастья.
Теперь они плыли мимо Инверлейта. Высокая сторожевая башня старинного замка по-прежнему мрачно смотрела на залив: несмотря на его длительное отсутствие, она ничуть не изменилась. Впрочем, чего еще он мог ожидать?
К удивлению Патрика, при виде массивных стен и двух башен у него дрогнуло сердце.
В естественной гавани, в нескольких сотнях ярдов от Инверлейта, он велел бросить якорь. Маклейны должны были его увидеть и теперь скорее всего уже собрались, чтобы решить, как лучше встретить испанского врага.
С «Софии» немедленно спустили на воду баркас, который мог вместить два десятка человек, но Патрик взял с собой лишь десять гребцов и испанца, а Макдоналда оставил для поддержания спокойствия на борту.
Он не сомневался, что за ним наблюдают: Маклейны всегда следили за берегом. Скорее всего, его вид вызывал у них подозрение: на нем была одежда испанского моряка, к тому же все последнее время у него не было ни времени, ни желания бриться, так что вряд ли кто-нибудь узнает в нем Патрика Маклейна.
Внезапно мысли Патрика вернулись к женщинам. Он попытался думать о них как о чем-то абстрактном, а не о конкретной крошке по имени Кармита и хрупкой, но отважной девушке по имени Джулиана.
Заметив скачущих навстречу всадников, Патрик был вынужден прервать свои размышления. На всадниках были пледы цветов Маклейнов, и их вид вызвал в нем прилив гордого волнения. Вероятно, шотландское сердце Патрика Маклейна все еще было живо.
Внезапно всадники остановились, и лишь один из них, отделившись от группы, подъехал ближе. Грозный облик сразу выдавал в нем лидера.
– Вы на земле Маклейнов. Что вам угодно?
Патрик едва помнил своего младшего брата. Когда-то Лахлан был мечтательным юношей-подростком и думал только о книгах. Боже, как он вырос! Судя по жесткому выражению лица, он больше не витал в облаках и выглядел жилистым и сильным: его голубые глаза спокойно взирали на представшую перед ним сцену.
Неожиданно глаза его брата сощурились: он словно пытался что-то вспомнить…
Сколько лет прошло с тех пор, как они последний раз виделись? Восемь? Девять?
– Так-то ты встречаешь старшего брата! – Патрик усмехнулся.
Молодой всадник вздрогнул в седле; его глаза расширились.
– Патрик? – Он спрыгнул с лошади и уставился на гостя с недоверием и надеждой. – Не может быть!
– Дьявол бережет своих.
– Ну уж нет, скорее ангел. – Губы Лахлана Маклейна расплылись в улыбке.
– Если так, тогда его звали Люцифер. – Патрик снова усмехнулся.
Лахлан продолжал еще мгновение изучать его с выражением сомнения на лице, затем положил руку на плечо Патрика.
– Клянусь кровью Христовой, мы считали тебя мертвым. – Он устремил взгляд вдаль, задержав его на маврах, сидевших на веслах в баркасе, затем взглянул на галеон. – Испанский?
– Да.
– Значит, тебе будет о чем рассказать. – Лахлан отступил, и его глаза снова принялись внимательно изучать брата. – А ты очень изменился, Патрик…
– Как и ты, – ответил Патрик, про себя отмечая тонкий шрам на щеке брата. – Когда я уезжал, ты был мальчишкой, ненавидевшим муштру, и вот вижу – теперь ты тоже имеешь шрамы.
– Флодденское сражение.
– Я слышал о нем. А остальные? Отец? Рори?
Лахлан опустил голову.
– Отца не стало через два года после твоего отъезда.
– Что с ним случилось?
– Его убили во время налета.
– Кэмпбеллы?
– Да. Все вышло из-за меня.
Патрик сознавал, что должен испытывать какие-то эмоции. Неужели он так очерствел за все эти годы, что все чувства умерли? Увы, сообщение о смерти отца не затронуло никаких струн в его душе.
– Я боялся, как бы Кэмпбеллы вас всех не перерезали. И еще вы могли все пасть на Флодденском поле. Испанцы дразнили меня этим. – Патрик помолчал. – Действительно все было так плохо, как я слышал?
– Да. Полегли лучшие люди Шотландии во главе с королем Яковом, а мы потеряли много отважных Маклейнов.
– Значит, отец был жив, когда за меня потребовали выкуп?
– Выкуп? – Лахлан нахмурился. – Не было никакого требования, иначе мы обязательно заплатили бы.
– Я был ранен и взят в плен во время Гарильянского сражения близ Неаполя. Мой противник сказал, что послал несколько письменных запросов…
– Но мы ничего не получили. Отец сделал бы что угодно, лишь бы вернуть тебя. Боже, Патрик, ты ведь знаешь, что мы заплатили бы, даже если бы остались ни с чем.
– А Рори? Где был он?
– Он был в море, когда умер отец; понадобилось два года, чтобы связаться с ним и вернуть домой. Ему это, конечно, не понравилось, но от меня было мало пользы клану: я не являлся воином и не имел веры. Его возвращение сложилось удачно: он нашел себе жену и теперь имеет от нее двух детишек.
– А как же проклятие?
– Это длинная история; думаю, Рори ее лучше расскажет. – Взгляд Лахлана заскользил по грубой матросской рубашке и штанам Патрика. – Нам нужно одеть тебя как положено. – Его глаза задержались на шрамах.
– Пустяки, – небрежно обронил Патрик.
Лахлан кивнул и вдруг схватил его за руку:
– Мы молились об этой минуте.
– «Мы»?
– Рори и я. Отец тоже, пока был жив. – Лахлан тронул брата за плечо: – Идем, познакомишься с новыми Маклейнами. Не сомневаюсь, что Рори тоже обрадуется встрече с тобой. – Помолчав, он добавил: – Кстати, у меня теперь тоже есть жена, дочь, и еще один ребенок должен вскоре родиться.
– Правда? Но ведь ты всегда говорил, что хочешь быть священником!
– Да, верно. Я не думал, что смогу жениться, быть достойным отца, тебя и Рори. Идем же, пора одеть тебя в настоящую шотландку. Пока ты можешь сесть на лошадь Коллума. – Лахлан оглянулся и указал на судно: – Скажи, кому принадлежит все это?
– Мне, – пояснил Патрик, чтобы развеять подозрения. Подробности он оставил на потом.
Когда Патрик подошел к Маклейнам, каждый из них спешился, чтобы поздороваться с ним.
Затем он повернулся к ожидающим его людям.
– Плывите назад, – приказал он Диего. – Мои братья живы. Я вернусь на борт вечером и расскажу новости.
– Ты хочешь, чтобы я возвратился на судно?
– Да.
Патрик предпочел бы иметь испанца рядом, но тот был больше нужен на корабле. Странно, но пока он чувствовал себя комфортнее в обществе Диего, чем в обществе брата. Впрочем, Диего прошел с ним через ад, а это кое-что да значило.
Проводив взглядом лодку, Патрик повернулся к брату, потом перевел глаза на Коллума, одолжившего ему лошадь. Патрик помнил его – этот парень всегда был тугодумом.
– Твоего отца зовут Джок?
– Да, – отозвался Коллум, явно довольный тем, что его узнали.
– Надеюсь, он здоров?
– Нет. Я потерял его во Флодденском сражении.
– Жаль. Насколько мне помнится, он был хорошим солдатом. Ладно, садись позади меня.
– Я могу пройтись.
– Этого не требуется: у тебя крепкая лошадь.
Патрик сел в седло, потом протянул руку Коллуму, и тот занял место за его спиной.
Патрик оглядел окружавших его людей: они прибыли сюда, чтобы дать отпор незваным гостям, а теперь будут служить ему охраной.