– Слушаю, лейтенант.
– «Свинья и Грош». У вас в списке есть паб с таким названием?
– Минуточку… Нет, мэм. Про свиней вообще ничего.
– Ладно, это я одну вещь проверяла. Свяжусь с вами позже.
Ева набрала номер Морриса.
– Сделано все возможное, – сказал доктор. – Идите, я вас обеих впущу.
Ева открыла дверь кабинета.
– Миссис Бреннен, пойдемте со мной.
– Вы отведете меня к нему?
– Да.
Ева взяла Эйлин под руку и повела по выложенному белым кафелем коридору. Когда они подошли к нужной двери, Ева почувствовала, как напряглась ее спутница, услышала судорожный вздох.
Они вошли.
Моррис действительно сделал все, что мог, но чего не скроешь – того не скроешь. Смерть невозможно приукрасить.
Эйлин сдавленно вскрикнула, но тут же взяла себя в руки и мягко отстранила стоявшую рядом Еву.
– Это мой Томми. Мой муж. – Она шагнула к накрытому белой простыней телу, коснулась пальцами щеки мужа. – Как же мне сказать детям, Томми? Что я им скажу? – Она оглянулась на Еву. В глазах ее стояли слезы, но она старалась не разрыдаться. – Кто же мог сделать такое?
– Я должна это выяснить. Это моя работа. И я с ней справлюсь, миссис Бреннен. Можете на меня положиться.
Эйлин покачала головой.
– Этим Томми не вернешь – ни мне, ни детям. Слишком поздно…
«Она права, – подумала Ева. – Смерть не догонишь».
– Больше мне нечего вам сказать, миссис Бреннен.
– Не знаю, достаточно ли мне этого, лейтенант Даллас. Не знаю, смогу ли я с этим жить. – Она наклонилась и поцеловала мужа в губы. – Я всегда любила тебя, Томми. С самого начала.
– Пойдемте со мной, миссис Бреннен. – Ева взяла ее под руку. Эйлин не сопротивлялась. – Давайте выйдем отсюда. Может быть, вызвать кого-то из ваших друзей?
– Да. В Нью-Йорке живет моя подруга, Кэтрин Хастингс. У нее магазин на Пятой авеню. «Интересная женщина».
– Я позвоню ей. Скажу, чтобы она приехала сюда и забрала вас.
– Спасибо. Одной мне слишком тяжело.
– Может быть, вам принести воды? Или кофе?
– Нет, мне просто надо присесть. – Она тяжело опустилась на стул в вестибюле. – Ноги не держат. Не волнуйтесь, я сейчас постараюсь прийти в себя. – Она подняла на Еву глаза. – Понимаете, дети… Мне надо быть в полном порядке.
Ева, поколебавшись, достала из сумки пакетик с талисманом.
– Миссис Бреннен, вы видели это раньше?
Эйлин разглядывала талисман, словно это было какое-то редкое произведение искусства.
– Нет. То есть, разумеется, я раньше видела шемрок, но эту штучку – никогда.
– Шемрок?
– Ну конечно, так называется трилистник.
– А это что? – Ева перевернула кулон,
– Рыба. – Эйлин прикрыла глаза. – Символ церкви. Будьте добры, позвоните Кэтрин! Я не хочу здесь больше оставаться…
– Да-да, сейчас. Посидите пока что, отдохните.
Ева позвонила Кэтрин Хастингс и объяснила ей ситуацию, проглядывая во время разговора список пабов. Ни «Свиньи и Гроша», ни «Трилистника», ничего, связанного с церковью или рыбой. Но в названиях трех заведений было слово «шемрок».
Она связалась с Пибоди.
– Обратите внимание на заведениях, в названиях которых есть слово «шемрок». Проверьте в первую очередь их.
– Шемрок, лейтенант?
– Да. Это трилистник. Понятно?
В «Зеленый Шемрок» Ева вошла в три часа пополудни. Обеденный перерыв кончился, поэтому в маленьком полутемном пабе почти никого не было. За одним из задних столиков сидела пара мрачного вида посетителей, вяло игравших в карты. Ева заметила вывешенную на видном месте лицензию на азартные игры и обращать внимания на кучки кредиток, лежавших рядом с пивными кружками, не стала.
Молодая розовощекая девушка в белом переднике, насвистывая, вытирала столики. Увидев Еву, она приветливо улыбнулась.
– Добрый вам день, мисс. – Ева услышала мелодичность и напевность родины Рорка. – Принести вам меню? К сожалению, в это время дня можем предложить только сэндвичи.
– Нет, спасибо.
За стойкой никого не было, но Ева уселась на табурет рядом и только после этого предъявила значок. Глаза у официантки округлились.
– Я ничего не сделала! У меня все бумаги в порядке…
– Я не из иммиграционной службы. – Заметив, как облегченно вздохнула девушка, Ева догадалась, что с бумагами в порядке не все. – Я хочу узнать, не сдаются ли при пабе комнаты. Может, здесь живет кто-то из работников или владелец?
– Да, мэм. Есть три комнаты. Одна за кухней и две наверху. Я живу наверху. Здесь все законно.
– А кто еще здесь живет? Кстати, как вас зовут?
– Меня? Морин Маллиган.
– Кто еще живет при пабе, Морин?
– Боб Макбрайд жил, пока месяц назад его не уволили. Ужасный лентяй и пьяница. Пинту едва поднимал, если только не ко рту подносил. – Она снова улыбнулась и стала усердно вытирать стойку. – А в задней комнате живет Шон Конрой.
– Он сейчас там?
– Я недавно туда заглядывала, но его не было. Наверное, скоро придет: полчаса назад его смена началась.
– Не могли бы вы показать мне его комнату, Морин?
– С ним ничего не случилось, а? Шон немножко выпивает, но работает хорошо, старается.
– Я хочу удостовериться, что с ним ничего не случилось. Можете позвонить хозяину, Морин, и предупредить его, что покажете мне комнату.
Морин прикусила губу.
– Но тогда мне придется сказать, что Шон опаздывает на смену, и ему надо будет штраф выплачивать. Если хотите посмотреть комнату, я вам ее так покажу. Шон не балуется наркотиками, лейтенант, – сказала она, проходя за стойку. – Хозяин терпеть не может наркоманов и лентяев. Все остальное вроде как дозволяется, но за это – глазом не успеешь моргнуть, как вылетишь.
Она открыла дверь старомодным ключом, висевшим на цепочке у нее на поясе.
Ничего особенного – железная кровать, дешевый комод, облупленное зеркало. Но все прибрано. Ева заглянула в шкаф и убедилась в том, что Шон не смылся, забрав вещички. Затем она подошла к комоду, выдвинула верхний ящик. У Шона была одна смена белья и два непарных носка.
– Он давно в Штатах?
– Шон? Года два-три, не меньше. Все говорит про возвращение в Дублин, но…
– Так вот он откуда! – встрепенулась Ева. – Из Дублина?
– Да. Говорит, что там родился и вырос, а в Америку приехал, чтобы разбогатеть. Правда, пока что не очень ему это удается, – добавила она с улыбкой. Взгляд ее остановился на бутылке у кровати. – Может, из-за этого? Он выпивку любит больше, чем она его.
– Понятно. – Ева тоже взглянула на бутылку, но рядом с ней заметила кое-что еще. – Что это, Морин?
На полу рядом с бутылкой лежал небольшой кулон.
– Не знаю. – Морин, наклонив голову, разглядывала зеленый листок на белом фоне. На обороте была рыба. – Думаю, это на счастье.
– Вы его раньше видели?
– Нет. Выглядит новым: так и блестит. Наверное, Шон его где-то нашел. Шон всегда ищет удачу.
– Ясно. – Ева зажала кулон в кулаке. У нее было сильное подозрение, что на сей раз удача Шона обошла.
Глава 4
– Прошу вас, Морин, успокойтесь и постарайтесь вспомнить.
Они сидели в комнатке Морин над пабом. Морин, притулившаяся на стареньком стуле, облизнула пересохшие губы.
– А меня не посадят в тюрьму? Не депортируют?
– У вас не будет никаких неприятностей, обещаю. – Ева придвинулась к ней поближе. – Помогите мне, Морин, помогите Шону, а я тогда постараюсь выправить вам настоящие документы. И вам больше не придется бояться иммиграционной службы.
– Я не хочу, чтобы у Шона были неприятности, правда не хочу. Он мне никогда не делал ничего плохого. – Она взглянула на стоявшую у двери Пибоди. – Понимаете, я немного нервничаю. Я при полиции всегда нервничаю…
– Пибоди у нас безобидная. Просто киска. Правда, Пибоди?
– Только не мурлычу, лейтенант.
– Помогите нам, Морин. Постарайтесь вспомнить, когда вы видели Шона в последний раз.
– Наверное, вчера вечером, когда моя смена закончилась. Понимаете, обычно Шон работает по вечерам. Я с одиннадцати – как открываемся – до восьми, с двумя получасовыми перерывами. А Шон сменяет меня и работает до половины одиннадцатого. А потом – с часу, но это сверхурочно.