Вокруг изогнутого дугой бассейна росли пальмы и вились цветущие виноградные лозы.
– Мне надо надеть купальник.
Рорк улыбнулся и спустил с ее плеч бретельки трико.
– Зачем?
Его руки ласково коснулись обнаженной груди Евы, и она удивленно вскинула брови.
– Ты что, задумал игры на воде?
– Как получится. – Он взял ее лицо в ладони, наклонился и поцеловал. – Я люблю тебя, Ева.
– Я знаю. – Она прикрыла глаза, положила голову ему на плечо. – Как же все странно и удивительно!
Раздевшись окончательно, Ева встала на бортик и нырнула. Достигнув дна, она увидела, что вода из темной стала голубовато-синей, и улыбнулась. Этот человек умел предугадывать любые ее желания! Она проплыла бассейн из конца в конец, а потом легла на воду, раскинув в блаженстве руки. И тут его пальцы переплелись с ее.
– Я отлично расслабилась.
– Правда?
– Ага. Настолько, что, боюсь, не смогла бы сопротивляться извращенцу, которому пришло бы в голову на меня напасть.
– Да ну? – Он обхватил ее за талию и развернул лицом к себе.
– Ну да! – Она обвила ноги вокруг его бедер.
Губы их встретились, и Ева почувствовала себя такой умиротворенной и успокоенной, что ей казалось, будто тело ее растеклось по волнам. Она провела ладонью по его густым шелковистым волосам. Тело Рорка было прохладным, упругим и готовым к любовным утехам, чему Ева давно перестала удивляться. Руки его ласкали ее, и она едва не мурлыкала от удовольствия.
Они нырнули в голубоватую воду, и, когда губы его коснулся ее груди, Ева вздрогнула от наслаждения. Она ловила ртом воздух, не в силах сообразить, где она и что с ней. Но, наверное, именно этого она и ждала – хотела быть беспомощной, а он чтобы был ненасытен… Лишь Рорк проникал в глубины ее подсознания, и то, как и что он умел дать ей, оставалось для нее самой неразрешимой загадкой.
Ева лежала на волнах, отдавшись тому удовольствию, которое он ей доставлял. Медленно-медленно губы его скользили по ее бедрам, животу, груди – к шее, к жилке, бившейся под самым ухом.
– Ты замечательно держишь дыхание, – выговорила она через силу и тут же страстно изогнулась, почувствовав, как он входит в нее, – Господи!
Рорк видел, как раскраснелись ее щеки, как бродит по ее лицу блаженная улыбка. И губы, которые так часто он видел упрямо поджатыми, дрожали и ждали его поцелуя. Он обхватил руками ее бедра, вошел глубже, и она сладострастно застонала.
Прижавшись губами к ее губам, Рорк начал двигаться, медленно и осторожно, распаляя тем самым их обоих. Ее взгляд, часто такой пристальный и пытливый, затуманился, дыхание стало прерывистым. У него кровь вскипала в жилах, но он продолжал двигаться медленно, и так продолжалось до тех пор, пока она не стала шептать его имя.
Оргазм был долгим и упоительным.
Ева с трудом выпростала руки из воды и обхватила его за плечи.
– Не отпускай меня, иначе я просто утону!
Рорк тихо усмехнулся, прижался губами к голубой жилке под ее ухом.
– Я тоже. Знаешь, мне нравится, когда ты рано встаешь.
– Мы когда-нибудь замучаем друг друга до смерти. Чудо, что мы сейчас не утонули.
Он вдыхал запах ее кожи и свежей воды.
– Может, еще и утонем…
– Как ты думаешь, удастся нам добраться до ступенек?
– Если не будем торопиться.
Они добрались, хоть и не сразу.
– Кофе! – прошептала Ева и, пошатываясь, побрела за халатами.
В один она закуталась, другой принесла Рорку, который уже успел запрограммировать автоповар на две чашки черного кофе. Солнце уже взошло, и его лучи золотили стеклянную стену зала.
– Есть хочешь?
Ева с наслаждением сделала первый глоток и кивнула.
– Смертельно. Но сначала – в душ.
– Тогда пошли наверх.
Ева взяла недопитый кофе с собой. Когда вслед за ней в кабинку вошел Рорк, она сказала, сурово прищурившись:
– Попробуй только сделать воду похолоднее – и ты погибнешь страшной смертью!
– Холодная вода раскрывает поры, и человек чувствует себя бодрее.
– Ты меня и так достаточно взбодрил.
Ева отставила чашку и нырнула под струю.
Она выбралась из кабинки первой и, услышав, как Рорк переключил воду на холодную, непроизвольно вздрогнула.
Ева понимала, что Рорк давно уже ждет от нее рассказа о новом деле, из-за которого пришлось отменить выходной. И ей было приятно, что он терпеливо дождался, когда она наконец уселась на диване с новой порцией кофе и тарелкой с омлетом.
– Мне правда очень жаль, что я не смогла вчера прийти вовремя… – начала она.
Рорк пожал плечами:
– Мне что, тоже надо будет извиняться всякий раз, когда дела будут мешать нашим с тобой планам?
Ева открыла было рот, но тут же снова его закрыла и покачала головой.
– Нет. Но дело в том, что мы уже выходили, когда раздался этот звонок. Анонимный. Откуда звонили, установить так и не удалось.
– Аппаратура у полиции Нью-Йорка убогая.
– Не такая уж убогая, – буркнула она. – Этот тип оказался настоящим мастером. Тебе бы тоже пришлось повозиться.
– Хочешь меня обидеть?
– Думаю, тебе еще представится возможность с ним потягаться. Он ведь обратился ко мне лично, так что я не удивлюсь, если он позвонит сюда.
Рорк отложил вилку, взял кофе – он старался вести себя, как обычно, но внутренне напрягся.
– Лично?
– Ага, хотел говорить именно со мной. Сначала нес какую-то чушь о религиозной миссии, о том, что действует по велению бога. Потом загадывал загадки.
Ева включила запись разговора и заметила, каким сосредоточенным стал взгляд Рорка. Он все прослушал и усмехнулся.
– И ты решила проверить Лакшери Тауэрз?
– Конечно. Пентхаус. В гостиной валялись части тела жертвы. Все остальное было в спальне. – Она поставила на стол тарелку, встала и начала расхаживать из угла в угол. – Такого я еще не видела. Это было отвратительно! И прежде всего потому, что было сделано с расчетом – с расчетом на то, как все будет мерзко выглядеть. Словно хирург работал. Медэксперты полагают, что все это проводилось на живом человеке. Его накачали наркотиками, но так, чтобы он был в сознании и чувствовал боль. Можешь мне поверить, боль была невыносимая. Ему вспороли живот.
– Господи Иисусе! – прошептал Рорк. – Это старинное наказание – за религиозные или политические преступления. Смерть медленная и мучительная.
– И еще чертовски грязная, – добавила она. – Ему отсекли обе ступни и одну руку. Он был еще жив, когда выкололи правый глаз – который, кстати, на месте преступления мы не обнаружили.
– Прелестно. – Рорк, всегда считавший, что у него крепкий желудок, внезапно потерял аппетит и, встав, направился к гардеробу. – Око за око.
– Это о мести, да? Из какой-то пьесы?
– Это из Библии, дорогая. Всем пьесам пьеса. – Из всего многообразия костюмов он выбрал обычные брюки со складкой.
– Опять про господа… Понятно, играем в месть. Может, это месть религиозная, а может – личная. Мотив установим окончательно, когда выясним все про жертву. Но журналисты не должны ни о чем пронюхать, пока я не свяжусь с его семьей. Рорк подобрал к брюкам белую рубашку.
– Дети есть?
– Трое.
– Трудная у тебя работенка, лейтенант.
– Мне нравится, – машинально ответила Ева, а потом некоторое время молчала, закрыв лицо ладонями. – Мы думаем, что его жена и дети в Ирландии. Мне надо сегодня же их разыскать.
– В Ирландии?
– Угу. Похоже, убитый был твоим соотечественником. Но, думаю, с Томасом 3.Бренненом ты знаком не был. Или был? – Она усмехнулась, но, увидев, как потемнели глаза Рорка, улыбаться перестала. – Значит, ты его знал? Об этом я не подумала…
– Лет сорока с небольшим? – спросил Рорк сдержанно. – Ростом меньше шести футов, волосы светло-русые?
– Кажется, так. Он занимался коммуникационными системами.
– Томми Бреннен… – Рорк уселся на подлокотник кресла. – Сукин сын!
– Извини. Мне не приходило в голову, что это твой друг.
– Другом он мне не был. – Рорк тряхнул головой, словно отгоняя нахлынувшие воспоминания. – Во всяком случае, последние лет десять. Я знал его по Дублину. Наши дорожки несколько раз пересекались, мы обделывали вместе кое-какие делишки, иногда выпивали… Лет двенадцать назад Томми закрутил роман с девушкой из хорошей семьи. Настоящая ирландская аристократка. Его тогда сильно зацепило, и он решил встать на путь исправления, – добавил Рорк, криво усмехнувшись. – Поэтому он прервал отношения с наиболее сомнительными из приятелей юности. Я знал, что Томми ведет какие-то дела здесь, в Нью-Йорке, но мы старались держаться подальше друг от друга. Думаю, жена и не догадывалась о его прошлом.