Как я провёл следующие четыре дня, мне запомнилось слабо. Это была бесконечная однообразная череда смертей и манипуляций с Силой. Я убивал так долго и много, что мне успело наскучить это ощущение. Даже неуемное поглощение бархатной Тьмы, исторгаемой каждым новым трупом, не приносило уже мне такого удовольствия. И тогда я начал со скуки экспериментировать. Сперва я стал уничтожать уголовников, постепенно пытаясь увеличивать расстояние. К полуночи первого дня я уже мог убивать Силой на расстоянии тридцати, тридцати пяти метров. Возможно, я бы смог преодолеть и эту отметку, но в здании просто не нашлось более длинного коридора для моих испытаний.
Затем я стал пытаться умертвлять как можно больше человек за один раз. Сначала просто сырой Силой, но это мне быстро надоело, поскольку такой прием был совсем малоэффективным. Пройдя сквозь одно-два тела, Тьма растрачивала свое губительное воздействие, и для всех последующих была просто обычной устрашалкой. Поэтому далее я принялся упражняться в управлении энергией и приданию ей различных форм. Оказалось, что за один раз я могу убить вокруг себя сколько угодно людей, лишь бы они не закрывали друг друга спинами. Десять, двадцать, тридцать — все падали замертво, стоило только нанести им хирургически точный укол Тьмой.
Еще, как выяснилось, Сила в форме иглы или копья, убивала человека мгновенно. А вот жгуты, спирали, волны и хлысты останавливали сердце, после чего мозг еще некоторое время агонизировал без кислорода, который несла ему кровь. Первый способ был гораздо быстрее, зато второй порождал в несколько раз больший исход мрака из убиенного. Вряд ли, конечно, это может в скором времени мне пригодиться, ведь я ощущал, что обладаю таким объемом Силы, который размерами может соперничать уже даже не с морем, а с целым океаном. Предположение, что я сумею её всю израсходовать хоть за сотню лет бездумного использования, казалось мне настоящей фантастикой.
В общем, развлекал я себя как мог. Жертвы сами послушно ехали ко мне, исполняя приказ Ковровского, и в определенный момент я даже перестал справляться с этим наплывом. Новоявленные мертвецы нередко сталкивались в дверях со своими еще живыми бывшими товарищами, отчего в проходах возникали целые заторы. Но в конечном итоге и этот казавшийся бесконечным поток иссяк.
К исходу четвертого дня в моей власти находилось… я не знаю, сколько тысяч мертвецов. Я сбился со счета на третьей тысяче. Я выдернул на ковер к главарю абсолютно всех, даже самых маленьких сошек, которые хоть краешком замарались в делах Золотой Десятки, кто оказал преступности хоть ничтожно малую услугу, кто хоть единожды помог им хоть в чем-то. И теперь под моим контролем оказалась настоящая несметная орда.
Трупов было явно больше сотни тысяч, но до точно не дотягивало до двух сотен. Это могло показаться ничтожно малым количеством, если рассуждать в масштабах многомилионной Москвы, но только действовали эти тысячи как один единый суперорганизм. Каждый мой легионер был воином, способным биться до последнего. Оторви ему руки и ноги — он будет кусать зубами, выбей ему зубы, он станет бить лбом, раскрои ему череп, и он выплеснет врагу на лицо остатки своего мозга. Это не та сила, с которой можно не считаться…
После стольких убийств царивший в моей голове странный туман, который немного путал мысли, стал еще более густым. Однако каким-то неведомым образом он перестал мешать моему сосредоточению, будто раньше я пытался противиться ему и плыть против его течения, а теперь развернулся с ним в одном направлении.
Немного запоздало я осознал, что с самого начала массовой казни я не ложился спать, а прислушавшись к своим чувствам вдруг понял, что во мне нет даже намёка на сонливость. Это что же получается, я больше не буду нуждаться во сне, или это просто такое тонизирующее воздействие Силы?
Новые ощущения и возможности будоражили сильнее наркотика, и мне просто не терпелось опробовать их в действии. Вероятно, я бы даже мог совершить какую-нибудь глупость, отправившись в город на поиски приключений на свою ж… свой жизненный путь. Но именно сегодня на пороге здания Золотой Десятки появился Андреев, переключив все мое внимание на него.
Боже, как же я ждал нашей с тобой встречи… иди скорее сюда!
Ничего непонимающего капитана скрутили сразу же, как только он шагнул в фойе. Сперва он ругался и выспрашивал, какого черта тут происходит, потом пытался угрожать, а затем попытался вырваться силой. Естественно, против неумолимых мертвецов у него не было даже малейшего шанса. И когда Андреев это осознал, то прибегнул к самому дипломатическому приему из своего арсенала — он принялся торговаться, предлагая «забыть об этом инциденте».