— Я вас понимаю, — не оценила собеседница на другом конце провода сарказма, — но встречи с вами добивается не простой человек, а Тугай Сафаров. Я не могу просто так взять и отправить его. Я боюсь, что он… этого не поймет.
— Сафаров? — Хозяин кабинета в задумчивости постучал пальцами по столешнице, пытаясь припомнить, где он слышал эту фамилию. — Это не тот, который магнат нефтяной?
— Все верно, Николай Илларионович, — подтвердила секретарша, — это именно тот Сафаров.
— И что ему понадобилось?
— Он не говорит, но утверждает, что вас это определенно заинтересует.
— Хорошо, — решился наконец Полукар после десятисекундного молчания, — впускай его, но предупреди, что уделить я ему могу не больше пяти минут. Если его устраивает, то пусть заходит.
— Я поняла, всё передам.
Секретарь положила трубку, и Николай вернулся к чтению очередного документа. Пока посетитель дойдет до него, он успеет пробежать взглядом еще по парочке страниц. В сутках, знаете ли, слишком мало часов, чтобы тратить их на пустое ожидание.
В дверь деликатно постучали, и Полукар тактично отодвинул от себя стопку бумаг, ведь принимать посетителя, занимаясь попутно какими-то иными делами, являлось верхом бестактности и неприличия. В кабинет первой вошла секретарша, а за ней, преувеличенно официально выдерживая дистанцию, важно прошествовал высокий гладковыбритый мужчина явно восточной внешности. Приветственно кивнув ему, но не предлагая пожать рук, Николай пригласил его присаживаться, указав на глубокое кресло.
— Спасибо, — без малейшего акцента поблагодарил гость, и с царственным достоинством расположился в предложенном ему месте. — Меня предупредили, что вы готовы уделить мне лишь пять минут, поэтому, я перейду сразу к делу, вы не возражаете?
Дождавшись утвердительного наклона головы, Сафаров продемонстрировал поразительное умение заинтересовать собеседника с первой же фразы, и Полукар с непонятным ему разочарованием понял, что пяти минутами дело ну никак не обойдется.
— Я слышал, что вы очень интересовались Сергеем Секириным?
— Откуда вы слышали? — Подозрительно смерил взглядом Тугая хозяин кабинета. — Это не того рода информация, которая находится в открытом доступе.
— Прошу вас, не подумайте ничего дурного, я узнал об этом совершенно случайно. Так я прав?
— Возможно, — уклончиво ответил собеседник, не решаясь быть до конца откровенным с незнакомцем, — мы много кем интересовались в свете последних событий.
— Что ж, почту это за «Да», — невозмутимо пожал плечами азербайджанец. — Думаю, вам будет интересно узнать, что некоторое время назад, уже после смерти Секирина, ко мне пришел странный человек, который горячо убеждал меня в том, что он на самом деле жив.
Полукар безмолвно выдержал небольшую паузу, виртуозно вплетенную в разговор Сафаровым, ведь стоило ему сейчас проявить хоть каплю интереса, то гость бы понял, что хозяин кабинета заглотил наживку. Но Николай не был новичком в ведении переговоров, поэтому прекрасно знал, как себя нужно вести. Человек пришел и попросил внимания, так пусть этот человек и говорит.
— Вы знаете, я достаточно хорошо разбираюсь в людях, — продолжал Тугай, ни капли не изменившись в лице после того, как его маленькая уловка провалились, — чтобы уверенно заявить, что он был свято уверен в своей правоте, будто видел Секирина перед приходом в мой дом.
— А вам, простите, до Секирина какое дело? — Решился все-таки уточнить Николай, чтобы лучше понимать мотивы сидящего напротив него визитера.
— Я буду предельно откровенным, Николай Илларионович, — Сафаров прямо и даже будто бы слегка вызывающе посмотрел в глаза собеседнику, — я тоже разыскиваю Секирина. Я подозреваю его в похищении моего сына.
— Почему вы тогда пришли с этим не в полицию, а ко мне? — Приподнял бровь Полукар, выказывая недоумение.
— Оставим это пока за кадром, потому что отмеренные мне пять минут не бесконечны, — изысканно ушел от ответа иностранец, ткнув здешнему хозяину в им же и установленное ограничение. — Тот человек, который пришел ко мне, представился Далханом, но фамилию, к сожалению, он не посчитал нужным назвать. Помимо прочего, он говорил разные вещи, которые одновременно можно назвать и смелыми, и безрассудными.
— А побольше конкретики?
— Как скажете. Он предлагал мне голову Секирина.
В кабинете повисло тяжелое молчание, которое Полукар не сразу решился нарушить, понимая, что идет на поводу у гостя.