В эту ночь я впервые спала без сновидений до самого утра, так ни разу за ночь и не проснувшись от раздирающих душу рыданий.
Все изменилось.
Я пыталась уверить себя в том, что меня оживляет мысль от предстоящей мести убийце моей сестры. Только для того, чтобы отомстить, я жила, заставляла себя жить. Но что-то внутри меня упрямо шептало, что дело тут совсем в другом.
Миша приходил каждый день, как и раньше, но что-то было не так. Он странно смотрел на меня, я часто ловила на себе его внимательные задумчивые взгляды, и смущалась, краснела, поворачивалась к нему спиной. Мы проводили вместе все свободное время, сидели на диване в гостиной, смотрели старые фильмы, гуляли по городу. Он почти переселился ко мне в квартиру. Только уходил ночевать домой, а так постоянно был у меня. Я больше не плакала, не просыпалась от рыданий и кошмаров, боль становилась в его присутствии не такой сильной. А вот сердце как-то странно сжималось в груди от осознания, что он рядом со мной и в любой момент может дотронуться до руки.
Однажды он задержался на работе, позвонил мне и сообщил, что не придет. Казалось бы, ну и что?! Ладно! Пусть! Он же просто друг! Но я расстроилась, внутри что-то словно оборвалось.
Я не заметила, как он стал для меня кем-то большим, чем просто другом. Заполнил пустоту, поселившуюся в сердце. Заменил одиночество своим присутствием. Рядом с ним боли было гораздо меньше. Иногда не было вообще.
Но даже ему я не могла рассказать о том, что задумала сделать. Он бы стал отговаривать меня. Конечно, стал бы! А я не могла иначе. Я должна была отомстить! И у меня был лишь один шанс на месть.
Маленький, может быть, ничтожный, но он был. Всего один, но он вселял в меня надежду на то, что справедливость восторжествует. И я не могла от него отказаться.
Когда на работу, наконец, вышла моя подруга и коллега Наташа, я поняла, что нужно делать первый шаг на пути к отмщению. Самый важный, самый главный шаг к осуществлению задуманного.
И этот шаг лежал через Наташку.
— Наташ, — проговорила я медленно, когда мы встретились — Помнишь, ты хвалилась, что твой Витька может достать все, что душе угодно?
Она уставилась на меня.
— Ну, говорила. А что такое? Тебе что-то надо?
— Мне бы с ним пообщаться… — уклонилась я от ответа — Ты можешь это устроить?
— Что, водородную бомбу будешь готовить? Нужны ингредиенты? — рассмеялась Наташка.
Я натянуто улыбнулась.
— Я могу ему позвонить?
— Да, конечно, — сказала она простодушно и полезла в сумочку за визиткой — Вот, держи.
— Спасибо, — проговорила я, прижимая визитку к себе.
Я позвонила Вите на следующий день. Мы договорились о встрече в кафе.
— Ну, здравствуй, Надежда, — поздоровался Витя и сел за столик напротив меня — Говори, что тебе надо. Все для тебя достану.
За что уважаю Витьку, так это за то, что он всегда переходит прямо к делу.
Я опустила глаза.
— Вить, — пробормотала я, — боюсь, это тебе не достать.
Он посмотрел на меня удивленно.
— Это еще почему?! Достану!! — уверил он — Говори, что надо!
Я покачала головой.
— Витя, это легально достать нельзя.
— О, душа моя, куда тебя понесло! — вскликнул он и откинулся на спинку стула — И что это? Винтовка с оптическим прицелом?
Я промолчала. Что ему на это можно ответить?
— Хорошо, — протянул он — А что ты от меня-то хочешь?!
— Я знаю… То есть, я думала, что ты… знаешь кого-нибудь, кто занимается нелегальной… продажей.
Он в упор посмотрел на меня.
— Ясно. Ты думала, — он помолчал — Что ты задумала, Надежда?
Я посмотрела ему в глаза.
— Ничего такого, за что мне может быть стыдно, Витя!
Он долго и пристально смотрел на меня. Потом достал из кармана ручку и что-то записал на салфетке. Потом протянул салфетку мне.
— Вот. Позвонишь по этому номеру, тебе укажут место и время встречи. Моего имени не называй. Я тебе ничего не давал. Ясно?
Я кивнула и дрожащими руками взяла салфетку.
— Спасибо, — прошептала я.
— Ох, чувствую я, что еще пожалею об этом! — проговорил он — Ну, да ладно!
Я сжала салфетку в руке, ни за что не собираясь ее отдавать назад.
На следующий день я позвонила по указанному номеру и договорилась о встрече в парке. Я сидела на лавке, когда ко мне, как ни в чем не бывало, подошел мужчина лет тридцати пяти на вид, и сел рядом.
Не глядя на меня, он сказал: