Ни на что особенно не рассчитывая, она засунула кончик скрепки в замочную скважину, стала так и этак ее поворачивать… и вдруг – о чудо! – замок щелкнул, и девушка смогла выдвинуть ящик.
Галина сама удивилась своему успеху. Объяснить его она могла только тем, что новичкам везет, да еще тем, что замок у ящика был самый незатейливый.
Так или иначе, она выдвинула ящик и торопливо перебрала его содержимое.
В ящике лежали какие-то сменные детали от охранных устройств, отпечатанные на принтере инструкции и еще какие-то бумаги. Диска здесь не было.
Галина еще и еще раз перебрала содержимое ящика.
Она прекрасно помнила, как Алексей положил сюда диск, но сейчас его не было.
На всякий случай она проверила другие ящики.
Они не были заперты, и в них тоже не было злополучного диска.
И тут в душе Галины шевельнулось нехорошее подозрение.
Может быть, Алексей решил кого-то шантажировать этой записью? Может быть, потому он и уволился так неожиданно? Уволился, взял диск и уехал, чтобы сделать на этом деньги…
Да, но тогда зачем он позвал ее ночью в эту комнату? Зачем показал ей этот диск? Если он решил заняться шантажом – для чего демонстрировать ей свою находку?
Галина стояла, глядя прямо перед собой, – и вдруг за спиной у нее раздался сухой, неприязненный голос:
– Какого черта ты здесь делаешь?
Галина обернулась.
В дверях стоял управляющий Сергей Михайлович. Его левая бровь грозно изогнулась, лицо было красным от гнева, рот некрасиво подергивался. Разглядев Галину, он поперхнулся и проговорил другим тоном, смущенным и раздосадованным:
– Это вы, Галина… Леонидовна? Извините, я принял вас за горничную… но все же… как вы сюда попали? Что вы здесь, извините, делаете?
– В чем дело? – Галина смерила его взглядом. – По-моему, это мой дом, и я могу здесь делать что хочу!
– Да, конечно… – Сергей снова потемнел лицом, выражение его лица быстро менялось. – Конечно, но это – комната охраны, она должна быть закрыта… я хочу понять – ее забыл запереть кто-то из охранников? Тогда я поставлю вопрос перед Ренатом…
– Ключи были в двери! – бросила Галина и показала Сергею украденную связку.
– Вот как? – Левая бровь управляющего снова поползла вверх. – Безобразие…
Галина его больше не слушала.
Она протиснулась в коридор, пошла прочь, прокручивая в голове только что закончившуюся сцену.
Сергей Михайлович держится в доме совершенным хозяином, кричит на прислугу, командует охранниками. Конечно, он управляющий банком, но с какой стати он чувствует себя здесь хозяином? Дом – это не банк, это их частное пространство, их с матерью…
Тут она вспомнила взгляды и жесты, которыми он обменивался с матерью, когда считал, что их никто не видит, – и настроение ее еще больше испортилось. Вот почему он так вольно себя чувствует в доме! Но никак не укладывается у нее такое в голове, ведь со смерти отца прошло всего два месяца!..
И Анфиса вчера проговорилась, что Елена, мол, Павловна когда одна, то ничего не ест. Когда одна… а когда не одна, то с кем? Стало быть, этот Сергей Михайлович достаточно часто бывает в доме. И ночует. Как ни крути, а, верно, так оно и есть.
Вот почему поменяли персонал – и охранников, и горничную. Только Анфису оставили, потому что хорошую кухарку, и правда, трудно найти. Алексей этот работал еще при отце, так и то уволился.
За такими невеселыми мыслями Галина случайно зашла в столовую и услышала странные звуки, доносящиеся из соседней комнаты. Ей показалось, что там мяукает кошка.
Не может быть, мать не терпит кошек и не позволяет держать их в доме! Неужели Анфиса тайком от хозяйки принесла в дом котенка? Тогда и она здесь не задержится…
Галина толкнула дверь, заглянула в комнату…
Никакой кошки там не было. Там сидела, подперев голову кулаком, Анфиса и тихо плакала.
– Анфиса, что с тобой? – Галина шагнула к женщине, осторожно дотронулась до ее плеча.
Та вздрогнула, вскочила, испуганно уставилась на девушку. Щеки Анфисы были покрыты черными разводами туши. Она спохватилась, достала из кармана платок и принялась вытирать лицо, но только еще больше размазала тушь.
– Да что с тобой? Что случилось? В чем дело? – настойчиво повторила Галина.
– Извините, Галиночка Леонидовна. – Анфиса всхлипнула. – Я всегда плачу, если кто умер… такое уж у меня свойство… я его и знала-то недолго, а все равно плачу… я, даже когда артист какой-нибудь умирает, все равно плачу…
– Кого ты знала недолго? Кто умер? – недовольно переспросила Галина. – Говори уж толком!