Её лицо очень красиво в слабом свете звезд. У нее сильные, элегантные и слегка дикие черты народа тигландер: высокий лоб, длинный и слегка изогнутый нос, чувственные губы. Её Метка стал более бледного оттенка красного.
Отвлеченный её поразительной внешностью, почти не замечаю легкую дрожь в её шее.
Затем её синюшные губы издают слабый хрип, сопровождаемый кашлем. Она делает глубокий, судорожный вздох и сильно кашляет, а её глаза моргают.
Она кашляет снова и снова, делая судорожные вздохи.
Этот звук безмерно удовлетворяет.
Меня охватывает странная эмоция. Я не чувствовал ничего подобного раньше. И даже не могу найти ей название.
Это как облегчение, но более мощное.
Я забрал много жизней, но это первая, которую спас.
Кашель стихает, и она делает несколько глубоких вдохов, жадно всасывая воздух. Её глаза смущенно оглядываются, прежде чем остановиться на мне.
— Т-ты... — задыхается она. Девушка в замешательстве. Её память не полностью вернулась. Она немного колеблется, смотря вокруг, затем полностью замирает, глядя на облачное ночное небо.
На её лице мелькает выражение боли.
Затем она смотрит на меня, и её глаза очень, очень широко раскрываются.
Мой капюшон упал с головы. Лицо не прикрыто. Интересно, каким я ей представляюсь?
За все зимы, которые провел, путешествуя по Срединному Разлому, никогда не встречал другого человека, похожего на меня.
В результате я не показываю свое лицо никому, кроме своих клиентов.
Она открывает рот, как будто хочет что-то сказать...
Но слова не выходят.
Полагаю, я склонен оказывать такой эффект на людей.
Дрожа, она обнимает себя и пытается удержаться в сидячем положении. Её волосы намокли. А одежда — если её так можно назвать — промокла. Поднявшийся легкий ветерок, вызывает мурашки на коже рук.
— Пойдем, — я поднимаюсь на ноги. Мне нужно найти ей место, чтобы согреться.
Она пытается встать, но её ноги неустойчивы. Я помогаю ей подняться. Её пальцы ледяные.
Она смотрит на меня так, будто я какой-то демон из подземного мира Лока, но, по крайней мере, не отшатывается в ужасе.
Начало уже положено.
— Ты явно не в том состоянии, чтобы подняться по этой лестнице. — Я смотрю вверх на длинный пролет каменных ступеней, который ведет к улицам наверху. Мы должны быть быстрыми. Рано или поздно кто-то последует этим путем. — Я понесу тебя.
В её глазах появляется блеск. Это просто искра неповиновения, которую я видел в них и раньше, но, по крайней мере, она есть.
Её пальцы сжимают мои. Она сейчас упадет.
Не долго думая, поднимаю её и иду, делая широкие шаги по влажным камням.
На этот раз я не перекидываю её через плечо.
А несу её на руках.
Она не протестует.
Как только достигаю верха лестницы, то поворачиваю и бегу, как ветер, цепляясь за тени, отчаянно ища тепла в этом холодном, дремлющем городе. Я иду по узкой аллее, которая проходит между высокими кирпичными зданиями. Она выложена мусором с окружающих заводов: куски сломанной посуды, ржавого металла и полоски порванной грязной ткани. Я бегу по неровной дороге, чтобы избежать кусков мусора, стараясь не издавать ни звука.
Женщина на моих руках еле держится, её голова упирается в мое плечо. Её дыхание прерывистое. Она почти не двигается.
Нужно спешить.
Мне нужно найти убежище, где было бы безопасно и тепло.
Имперская гвардия уже сейчас задействована в полной мере. Они пройдутся по каждой улице, по каждой аллее и по каждой сточной канаве, разыскивая нас.
Но они не найдут нас. Если есть кто-то, кто может скрыться от них, то это я. Я провел большую часть своего существования в тени, и в таком большом городе как Даймара слишком легко найти места, чтобы спрятаться.
Я сейчас в своей стихии. Охранники, возможно, видели меня, но они все еще не понимают, с чем имеют дело.
Любой мидрианский солдат, который попытается встать на моем пути, умрет.
И кто знает, возможно, когда-нибудь вернусь, чтобы прихватить голову нового императора.
Но мне придется поднять расценки.
Кажется, что имперские убийства все же имеют некоторую степень риска в конце концов.
Глава 8
Амали
Я просыпаюсь, что-то теплое, шероховатое и мокрое касается моей щеки.
Это что-то на моей груди, и оно вибрирует.
Или это... мурчание?
Мои веки затрепетали. Свет заливает глаза. Я окружена теплом. Вытягиваю ноги. Голая кожа соприкасается с чем-то мягким, чистым и слегка шероховатым.
Простыни? Я в кровати? На чем бы ни лежала, мне кажется, что это самая удобная вещь мире. Намного лучше, чем слишком мягкий матрас и скользкие шелковые простыни, на которых спала во дворце.
Куча меха шлепает меня по лицу.
— Что за?.. — взвизгиваю, яростно моргая, когда мир становится четче.
На моей груди сидит кот. Черный с белыми лапами.
Еще одна кошка у моих ног, третья — рядом со мной, четвертая — у меня на ногах, и еще одна — на животе! Собралась пестрая команда: от тощей до толстой, от пятнистой до чисто белой.
— Мяу, — приветствует меня рыжая кошка.
Черная кошка на моей груди прижимается головой к моей шее, довольно мурлыкая.
Что это? Почему я здесь? Откуда... кошки?
Мое замешательство не знает границ, даже когда захлестывает поток ужасных воспоминаний.
Прошлой ночью я убила Хоргуса.
Затем демон украл меня из дворца, погрузил под воду и вернул к жизни.
А теперь я укрыта простынями и кошками.
Кошки? Я никогда не любила кошек. Они непостоянные существа: то ласковые, то безразличные.
Но, по крайней мере, они благословенно теплые.
Я осматриваюсь вокруг, пытаясь разобраться в окружающем. Солнечный свет проникает через грязное окно в крыше. Над головой тянутся широкие деревянные балки, их углы и выступы украшены паутиной. По комнате разбросаны странные предметы мебели. Некоторые прикрыты простынями, как привидения.
Все покрыто тонким слоем пыли.
Странные предметы разбросаны по полу: книги, шторы, канделябры, пара старых причудливых ботинок, подобных которым не видела даже в мидрианском дворце.
Они словно из другой эпохи.
Похоже, что кто-то спешил, но, судя по пыли, покрывающей каждую поверхность, в этом месте очень долго никого не было.
Оно заброшено.
И нет никаких признаков демона.
Мурашки пробежали по затылку, потом по спине. Могу поклясться, что вчера ночью мельком видела его лицо.
Клянусь… его кожа была такой же бледной, как луна, а глаза — чистейшего черного цвета и такие же бездонные.
На мгновение показалось, словно снова тону.
Что он хочет от меня? Сомневаюсь, что он спас меня от петли палача, потому что добрый и благородный человек.
Глажу чёрного кота, его блестящий мех, немного успокаиваясь от его теплого пушистого присутствия. Он облизывает тыльную сторону моей руки и смотрит на меня немигающими зелеными глазами.
— Откуда ты взялся? — бормочу я.
— Мяу.
— Понимаю. Это было хорошо, но мне придется попросить тебя переместиться, дружок. — Я села, и кошка грациозно спрыгнула на землю, оставляя аккуратные следы в пыли.