— Откуда все эти вещи? Ты их украл?
— Я оставил в десять раз больше, чем они стоят, — сухо говорит он, поднимаясь в полный рост. — Я не вор.
В замешательстве я качаю головой в темноте, на мгновение забывая, что он меня видит. Этот безжалостный убийца, который вырвал меня из дворца прошлой ночью, беспокоится о том, что его назвали вором?
Я не понимаю его.
Он полон тайн.
Ходячее противоречие.
— Подожди здесь, — шепчет он.
И вдруг он пропал, оставив меня одну в холоде и темноте. Одетую только в мешок, маску из древесного угля и пару старых мокрых ботинок.
Я ради эксперимента напрягаю спину, стараясь изо всех сил вести себя как жалкий навозник.
Могу ли я действительно осуществить это? Не раскроют ли имперские охранники мою маскировку?
— Пошли. — Прежде чем страх улегся, демон вернулся, едва слышно приблизившись. Только его голос предупреждает меня о его присутствии. Я подавляю дрожь. — Выйдешь через заднюю дверь. Я буду вести тебя. Не издавай ни звука. В это время некоторые из рабочих вернутся домой. Не смотри ни на кого. Пригни голову. Они могут кричать и оскорблять. Игнорируй их. Ты не будешь отвечать на насмешки, какими бы обидными они ни были, какими бы злыми или унизительными они ни казались. Понимаешь?
— Я знаю, как проглотить свою гордость, — говорю я слишком резко. — Сделаю все, как ты говоришь, но не забудь…
— Что? — Он приближается, звук его голоса вызывает дрожь по спине.
— Горячие источники. Ты обещал. — Я не могу дождаться, чтобы смыть грязь с моей кожи. Прошло много времени с тех пор, как чувствовала себя по-настоящему чистой.
— Горячие источники, — соглашается он, и, возможно, его тон звучит не так холодно, как раньше. -Сейчас поспеши. Время побега уходит..
— Что будет, если они поймают меня?
— Этого не случится. Но если вдруг, то... для этого здесь есть я.
Он поворачивается. И у меня нет выбора, кроме как следовать за ним. Рука в перчатке обхватывает мой локоть, направляя вокруг чего-то в темноте. Его прикосновение твердое, непоколебимое и странно обнадеживающее.
Мы идем по темному коридору. Я могу еле разобрать очертания пары арочных дверей в конце пути. Большая часть стеклянных панелей в дверях треснута и сломана.
Здесь достаточно света, чтобы я могла видеть. Демон отпускает мою руку, и я почти сожалею о потере его прикосновения.
Почти.
Но я не могу позволить себя обмануть. Его внезапная мягкость — всего лишь тактика, побуждающая меня к сотрудничеству. Он использует меня для своих целей.
В некотором смысле я тоже его использую.
Прямо сейчас мы нуждаемся друг в друге, но как долго это продлится?
— Ты можеш звать меня Кайм, — внезапно говорит он обволакивающим меня голосом. Я едва вижу его в темноте. Он кажется везде и нигде, и повсюду разом.
Кайм.
Это странное имя, не мидрианское и не тигов — имя, которое звучит таким же древним, как и сам лес Комори.
Оно отражает древнюю силу.
И он решил открыть это мне. Почему сейчас?
Кайм. Это имя подходит темному богу. С таким же успехом он может быть одним из них.
Дверь тихо скрипит, когда он открывает ее. Мы выходим в темную аллею. Прохладный ветерок дует мне в лицо и шевелит грубую ткань моей одежды. Под ногами хрустит щебень.
— Там. — Кайм кивает на шаткую деревянную тележку, над которой гудят мухи. Я сразу понимаю почему.
Она загружена навозом. Вонь вызывает легкое головокружение. А к горлу подкатывает тошнота.
— Твой билет наружу, — сухо говорит он.
— С-спасибо. — Я смотрю на него, укрытого тенью. — Никогда не думала, что мое спасение придет в виде кучи дерьма. Где собираешься быть ты?
— Там, наверху. — Он поднмает взгляд на крыши.
Я следую за его взглядом и не вижу ничего, кроме темного очертания линии крыши на фоне сверкающих звезд. Облака несутся по небу, укрывая луну и нас чернильной темнотой. Вдали воет собака.
Я вижу только его бледное лицо. Он призрак в тени; тихий, жуткий и далекий.
— Следуй за камнями, — шепчет он, и клянусь, что почувствовала, как его теплое дыхание опалило мой затылок, но не успела развернуться, он ушел.
Следовать за камнями? Что это хотя бы значит?
В смазанном вихре мельком я увидела его темную фигуру, скользившую по стене и исчезнувшую через край.
Он быстрый. Слишком быстрый.
И внезапно я снова одна.
Я дрожу, пока иду к телеге. Мои пальцы сжимаются вокруг изношенных деревянных ручек, и я начинаю толкать. Колеса скрипят при движении. Это намного тяжелее, чем кажется, но, к счастью, я много лет на охотилась, рыбачила и бегала по лесу.
Я достаточно сильна.
Но буду ли достаточно убедительна, чтобы уговорить охранников пропустить меня через Южные ворота?
Это будет сложнее, чем представление, которое показала Хоргусу вчера вечером, но я должна добиться успеха. Убийство Хоргуса было эгоистичным. Я не думала о последствиях, но теперь у меня есть шанс все исправить.
Тележка набирает обороты. Чем сильнее толкаю, тем легче становится. Когда мои уставшие, ноющие мышцы начинают разогреваться, я успокаиваюсь.
Нет никаких признаков Кайма, но я знаю, что он там — строит планы, наблюдает за мной, дергает как марионетку за веревочки.
На данный момент я позволила ему это.
У меня просто нет другого выбора.
Глава 11
Амали
Он там, но в тоже время его нет.
Это самое неприятное чувство.
Следуй за камнями.
На каждом углу я слышу слабый хлопок. Мне потребовалось некоторое время, чтобы понять, что он сбрасывает камни сверху и ведет меня по извилистым улицам города.
Когда камни падали, я поворачивала.
Я толкаю эту тележку целую вечность, и мои ноги болят в этих плохо подогнанных ботинках. Мокрую глину и гравий под ногами сменил булыжник, а здания по бокам стали менее ветхие — ухоженные резиденции перемежаются с небольшими магазинами. Время от времени я пересекаюсь с странным гражданином или уличным мальчишкой, но они избегают меня, словно у меня какая-то ужасная заразная болезнь и быстро пересекают улицу, чтобы убраться с дороги.
Итак, это Даймара.
В отличие от того, что мне рассказывали, улицы не выглядят такими уж величественными. Они не вымощены золотом, как считают некоторые из моих односельчан.
Вблизи все тот же мусор, грязь и дерьмо, что и везде, но этот город кажется мне странным и чуждым. Я видела его только из окон кареты или из окон дворца. Теперь нахожусь в гуще событий, но я чувствую себя почти невидимой для тех немногих мидрианцев, с которыми сталкиваюсь.
Кайм был прав. Тележка с навозом похожа на предупреждающий знак на моей шее, говорящий держаться подальше.
Никто не хочет иметь со мной ничего общего, даже нищие на улице.
Я абсолютный изгой.
Невидимка.
Хорошо.
Меня даже обошли несколько конных патрулей. Когда я впервые услышала стук копыт лошадей, то чуть не застыла на месте, испугавшись, что меня поймают, но вспомнила слова Кайма и продолжала идти.
Они полностью проигнорировали меня.
Скрип. Скрип. Скрип. Тележка двигается толчками вперед, шаг за унылым шагом. Это не трудно — двигаться, словно ты сломлен.