Я помнила, как чужие руки вшивали мое письмо в куклу. Я помнила, что в нем было сказано. Помнила смерти, которых не желала, семьи, которые были не моими, деревья и чудовищ, корабли и пыль, перья и сердца.
Я все помнила. Каждое чувство, каждый запах, каждое касание и вздох. Мой разум полнился отголосками бабушкиных воспоминаний. Моим наследием. Они покоились на кончике моего языка, и я горела желанием поведать их Ною. Но, открыв глаза, я увидела отнюдь не его лицо.
Джуд ухмыльнулся с видом ребенка на Рождество, показывая ямочки на щеках. У него в руках был шприц.
— Я знал, что ты вернешься, когда проявишься. Доктор подозревала, что так будет, если твое перевоплощение закончится.
Мне было лень интересоваться, что он имел в виду, или обдумывать его слова, как бы странно они ни звучали. У меня был лишь один вопрос, но мое сердце узнало ответ еще до того, как глаза нашли ему подтверждение.
Я повернулась и увидела за собой тело Ноя. Из его груди торчал нож.
63
НОЙ
Я услышал ее голос еще до того, как увидел родное лицо.
— Ты не умрешь, — говорит Мара. Ее отличительный альт повысился на пару октав. В нем слышится гнев. Безнадежность. На моем фоне она никудышный лжец. Впрочем, это не ново.
Мне удается распахнуть глаза. Смотрю, как она обследует мое тело, и наслаждаюсь тяжестью ее рук на моей груди. Мара выглядит такой решительной, такой яростной!
По какой-то причине я вспоминаю нашу первую встречу, когда она выбивала всю дурь из автомата, отказывавшегося выдавать ее конфету. До того дня, каждый час моей жизни ничем не отличался от предыдущего. Они были невыносимо скучными. До боли монотонными. А затем она вышла из кошмара и вошла в мою жизнь. Она была для меня загадкой. Ее присутствие стало проблемой, которую мне нужно было решить; я наконец-то обрел хоть какой-то интерес. Каким-то образом ей даже удалось пробудить у меня интерес к самому себе.
Поначалу Мара была вопросом, требующим от меня ответа, но чем дольше мы были знакомы, тем меньше я ее знал. Она не уставала удивлять меня своей бесконечной комплексностью. Непостижимая. Непредсказуемая. Никогда в жизни не встречал кого-то более увлекательного. Всего времени в мире не хватит, чтобы познать ее полностью.
Но теперь я хочу этого времени. Мой разум цепляется за воспоминания о ней: за ощущения от ее рук, запутавшихся в моих волосах, от ее щеки на моей груди, от ее голоса, напевающего мне на ухо, от ее дыхания на моих губах. Классика жанра. Большую часть своей жизни я хотел умереть, а теперь, на смертном одре, это желание исчезло. Мне удается выдавить слабую улыбку. Остерегайтесь своих желаний.
64
Это ни с чем не сравнимое чувство — обнимать любимого человека и знать, что каждый удар его сердца может стать последним.
Ной все еще дышал, но едва. Его глаза не открылись, когда я позвала его по имени. Я качала парня на руках и смотрела на Джуда с ненавистью.
— Зачем? — Я почти не узнала собственный голос.
— Мне нужно было спровоцировать тебя. Так доктор сказала: если ты проявишься, то сможешь убить меня. Я хочу этого. Это единственный способ умереть. Я знал, если убью его, ты достаточно разозлишься, чтобы сделать это.
Но я не злилась, внутри меня царила пустота.
— Мара? — позвал Джейми. Ноутбук все так же стоял на коробках. Я вытянула шею, чтобы увидеть экран. — Господи всевышний! Я думал, ты умерла!
— Даниэль… мой брат…
— Они забрали его, — сказал Джейми. — Эти ублюдки увезли его и оставили меня здесь.
— А он…
— Живой, да. Ему что-то влили в капельницу. Мара, я здесь… где-то в здании. Ты можешь меня забрать?
Я посмотрела на лицо Ноя. Его пульс слабо трепетал в горле. Глянула на нож в его груди. Может… если его вытащить…
Я не знала, что делать. Не знала.
— Поспеши, пока он не вернулся, — сказал Джуд.
— Кто? — Отец Ноя? Плевать на него. Он получит по заслугам. Я об этом позабочусь.
— Тот, кто внутри меня, — от слов парня по мне прошлась волна отвращения. — Доктор работала над лекарством. Я ввел его в себя, но его действие кратковременное. Ты должна сделать это, Мара. Пожалуйста. Никто другой не может. Даже ты не могла до того, как проявилась, но теперь ты готова. Ты вернулась. Исцелилась. Сейчас ты можешь это сделать. Прошу!
Джуд просил убить его. И я убью. Он не мог жить после всего того, что сделал. Но его слова вызвали у меня воспоминание.
О том, как он стоял в чертовом саду в «Горизонте» и говорил, что я должна сильно испугаться, чтобы вернуть Клэр. Но это было невозможно.