Конечно, это будет довольно болезненный, внутренне противоречивый и во многом манипулируемый правящей бюрократией процесс. В частности, как водится, неоправданно много сил будет выброшено как на пустую болтовню и самовозвеличивание, так и на нравственное самосовершенствование, благотворительность и воплощение в жизнь погубившей народничество «теории малых дел», не способной заметно улучшить ситуацию, но зато отвлекающей «средний класс» от защиты своих интересов и эффективно истощающей его силы.
Тем не менее внутренняя солидарность российского общества, причем направленная против правящей бюрократии, будет восстановлена, и начнется этот процесс именно со «среднего класса». При этом свойственная ему аллергия на политическую деятельность постепенно и, главное, незаметно для него самого будет преодолена, так как по вполне объективным причинам будет мешать ему бороться за свои неотъемлемые насущные права.
«Средний класс» отличает сетевая и крайне разнообразная структура контактов каждого его члена, сложившаяся в последние годы. В рамках культуры гражданской солидарности она в значительной степени станет общедоступной (по крайней мере, для житейских и политических целей). В результате возникнут и постепенно будут расширяться, частично сливаясь, сообщества добросовестных людей, считающих других людей «своими» и доверяющих им просто по факту принадлежности к этому сообществу. Это приведет к фантастическому росту эффективности «среднего класса» – как в повседневной, так и в коммерческой, и в политической сферах деятельности.
Внутренняя солидарность будет дополнена несравнимо более тесной, чем у бизнеса, связью «среднего класса» с обществом в целом и массами малобеспеченных людей. Это качественно облегчит артикуляцию протеста, формулировку и трансляцию конкретных требований и в целом всю политическую деятельность.
Принципиально важно, что относительная близость «среднего класса» к народу будет дополнена его достаточно высоким интеллектуальным потенциалом. В результате большинство специалистов, непосредственно развивающих протестное движение, и большинство его лидеров станут выходцами именно из него.
Достаточно высокая сознательность и развитая привычка к рефлексии обеспечат (и отчасти уже обеспечивают) представителям «среднего класса» достаточно высокую идеологическую мотивацию, которая, с одной стороны, способствует творческим новациям, а с другой – позволяет осуществлять достаточно значимые проекты с минимальными затратами средств, за счет бесплатной, инициативной работы многих высококвалифицированных специалистов.
С другой стороны, объективная близость «среднего класса» к представителям бизнеса, в том числе достаточно крупного (ведь они непосредственно на этот бизнес и работают), обеспечивает относительную простоту поиска денег на те или иные проекты и создает реальную возможность получать быстрое финансирование тех или иных акций. Кроме того, в среде представителей «среднего класса» политически значимые средства могут быть собраны и без привлечения бизнесменов – просто «по знакомым».
К другим преимуществам рассматриваемой категории населения следует отнести и наработанную ею достойную айкидо культуру уклонения от лобового конфликта при жесткой и последовательной реализации своих интересов. Ведь представители «среднего класса» привыкли иметь дело с заведомо более сильными конкурентами. За полтора мучительных десятилетия российских реформ они привыкли работать в условиях гарантированного качественного и количественного превосходства противника и инстинктивно воспринимают эти условия как даже не просто нормальные, но единственно возможные. Представляется, что по мере их вовлечения в политическую борьбу комплекс связанных с этим весьма специфических умений и привычек окажется весьма неприятной для силовой олигархии неожиданностью.
* * *
«Средний класс» современной России, как и интеллигенция в прошлых революциях, является ключом к политической победе.
Разбудить его сегодня – значит взять власть завтра, и эта задача, без всякого сомнения, будет решена (при понятной и объективно неизбежной «помощи» силовой олигархии) в исторически кратчайшие сроки – в течение нескольких лет.
Глава 3. Запад: кризис неузнавания
– Почему в Америке никогда не будет «оранжевой» революции?
– Потому что там никогда не будет американского посла.
Все еще шуткаЭпоха национального предательства не окончена
Как известно, позиция Запада (и в первую очередь позиция руководства США) на протяжении последних 20 лет является одним из ключевых факторов всей внутренней политики России. Это связано не с каким-либо заговором и даже не с особой изощренностью американского руководства, но прежде всего с тем, что правящая нами элита, сформировавшаяся как социальный слой за счет осознанного разграбления и разрушения нашей страны, рассматривает ее не более чем «трофейную территорию», дающую ей ресурсы для потребления.
Смысл жизни ее типичного представителя заключается отнюдь не в служении Родине и не в достижении общественного блага, но почти исключительно в личном потреблении – правда, не только грубо-материальном, но и символическом. А это значит, что для критически значимой части наших руководителей Родина находится не в России, а там, где им комфортнее всего потреблять те или иные жизненные блага, то есть на Западе.
В силу этого нынешняя российская элита не только не чувствует своей ответственности перед нашей страной, но и не связывает с ней своего будущего. Она не только отдыхает в развитых странах, но и проводит там выходные, вывозит туда заработанные (а чаще – награбленные) деньги, строит там особняки, держит там свои яхты и наиболее ценное имущество. Соответственно, и репутация для нее наиболее важна в развитых странах, а в отношении России ее представители искренне придерживаются принципа «будем творить, что хотим, а это быдло будет якобы думать то, что мы ему покажем по телевизору».
Как это ни прискорбно, вопреки широко распространенным и дополнительно насаждаемым официальной пропагандой представлениям, это верно не только для прошедшего ельцинского, но и для нынешнего путинского времени, не только для либеральных фундаменталистов, но и для силовых олигархов.
Нынешние «хозяева» России, как и прошлые, не понимая и боясь, а часто и искренне ненавидя ее, глубоко отчуждены от нее и подсознательно (а многие и вполне откровенно) отождествляют себя не с ней, а с развитыми странами Запада.
Поэтому интересы и мнения нескольких руководителей этих стран, заведомо некомпетентных в основных значимых вопросах российской жизни, на протяжении вот уже 15 лет остаются значительно более важным фактором внутренней политики нашей страны, чем интересы и мнения десятков миллионов россиян.
В силу объективного несовпадения интересов наших стратегических конкурентов с собственными интересами России, а также искреннего непонимания ими целого ряда ее ключевых особенностей чрезмерное влияние руководителей Запада на внутреннюю политику нашей страны представляется одной из объективных причин ее несчастий.
В то же время в конкретной исторической ситуации скептическое отношение, а то и прямое недовольство руководителей развитых стран доминированием в России силовой олигархии является ценнейшим политическим ресурсом оппозиции, пренебрежение которым представляется недопустимой роскошью, недостойной ответственных перед своим народом людей.
Противоречивый ресурс оппозиции
Можно сколько угодно долго искать объяснение потрясающему формализму западных политиков и аналитиков, занимающихся Россией. Скорее всего, это результат своего рода естественного отбора: лучшие умы идут в бизнес и обеспечение принятия стратегических решений, а политическое обеспечение этих решений достается всем остальным, нудно повторяющим стандартные речевки о демократии и совершенно искренне не подозревающими о разнице между содержательной демократией и ее формальными признаками.
(Напомню на всякий случай, что демократия – состояние государства, при котором оно в наиболее полной степени учитывает интересы и мнения общества, а ее формальные признаки – специфические способы, которыми она достигается в развитых странах и которые, как правило, оказываются вопиюще неэффективными в менее развитых обществах. К формальным признакам демократии относятся, например, независимые от государства, но не от корпораций, в том числе иностранных, СМИ, якобы свободные – так, как в Афганистане и Ираке, а не так, как в Белоруссии и России – выборы и разделение властей на законодательную, исполнительную и судебную, признаваемые западными экспертами независимыми друг от друга.)