С 1989 чета Рейганов проживает в Лос-Анджелесе в фешенебельной части города Бель-Эр. В настоящее время у экс-президента прогрессирует старческое слабоумие: он практически потерял память и перестал узнавать окружающих.
Ленни Брюс — сценический псевдоним Леонарда Альфреда Шнейдера. Родился 13 октября 1923 года в Нью-Йорке. Вырос в полубогемной среде: его мать Салли Марр была известной танцовщицей чарльстона и неоднократно выигрывала танцевальные турниры.
Уже в юности Ленни баловался наркотиками, а в 1948 впервые выступил с собственной юмористической программой на сцене одного из нью-йорских клубов. Впрочем, произносимые им монологи были не столько юмористическими, сколько сатирическими, и задевали многих весьма влиятельных политиков и общественных деятелей. Американская молодежь сделала его своим кумиром, зато «большой зуб» на артиста имели президент Дуайт Эйзенхауэр и вице-президент Ричард Никсон. Что касается главы американской католической церкви кардинала Спеллмэна, то он его просто ненавидел.
Сам Ленни, не стесняясь, называл вещи своими именами, используя при этом самые крепкие выражения. Известны его слова: «Я не комик и не больной. Это мир болен, а я его врач. Я хирург, мой скальпель направлен на фальшивые ценности. Я не действую. Я только говорю. Я Ленни Брюс».
Бурный брак артиста со стриптизершей Хонни Харлоу закончился не менее бурным разводом и усугубил тягу Ленни к наркотикам. Несколько раз он арестовывался за хранение зелья, но благодаря протестам общественности отделывался символическими наказаниями. В последний раз Брюс появился на сцене в Сан-Франциско 26 июня 1966 года, а 3 августа того же года он скончался на своей голливудской вилле от передозировки наркотиков. Впрочем, существуют версии, будто знаменитый комик покончил жизнь самоубийством или даже был устранен по приказу властей. В 1974 кинорежиссер Боб Фосс снял о комике художественный фильм «Ленни» с Дастином Хофманом в главной роли.
На вершине
Марти позвонил, дверь открыл громила и повел его по длинному коридору. В конце коридора громила открыл другую дверь и впустил Марти в большую комнату, где за столом сидел Кейсимейер.
— Садись, — сказал Кейсимейер.
Марти сел на стул перед столом. Громила удалился, но не далеко. Внешность Кейсимейера ничем выдающимся не обладала, но он был всем (если что-то может быть чем-то), и не только в этом городе, но и во многих других городах и даже странах.
— Марти, как долго ты работаешь киллером?
— Сколько себя помню, сэр. И никогда не привлекался. Всегда найдется лох, на которого можно повесить свою вину.
— Ну, и кто твои жертвы?
— Да вы не хуже меня знаете, сэр: обои Кеннеди, М. Л. Кинг и много-много еще.
— Не ты грохнул Хью Лонга?
— Тогда я был еще слишком маленький. Это сделал мой отец.
— Адова семейка.
— Спасибо, сэр.
— Сигару? — предложил Кейсимейер.
— Нет, спасибо, сэр, я не курю.
Кейсимейер швырнул в Марти сигарой. Она ударилась о грудь и упала на пол.
— Подними, разверни и прикури. Я хочу видеть, как ты куришь.
Марти поднял сигару, снял целлофановую обертку, откусил кончик.
— У меня нет огня, сэр, — сказал он, удерживая сигару зубами. Кейсимейер нажал на кнопку. Дверь отворилась, вошел громила.
— Перси, подпали парня, — приказал Кейсимейер.
— Всего или только сигару, мистер Кейсимейер?
— Сейчас только сигару.
Пока Перси исполнял приказание, Кейсимейер приготовил сигару для себя.
— И мне дай огоньку, толстяк.
— Слушаюсь, мистер Кейсимейер.
Перси обошел стол и поджег сигару босса.
— Спасибо, толстяк, будь неподалеку.
— Слушаюсь, мистер Кейсимейер.
Кейсимейер развалился в кресле, попыхивая сигарой.
— Да… — удовлетворенно пробормотал он и посмотрел на Марти. — Нравится сигара?
— Да, мистер Кейсимейер.
— Ну, тогда я хочу, чтобы ты прижег ею свою левую ладонь.
— Что?
— Ты слышал, что я сказал. Выполняй.
Марти уставился на Кейсимейера.
— Объясните, в чем моя вина, мистер Кейсимейер!
— Даю тебе 15 секунд. Или ты прижигаешь ладонь, или лишишься кисти, а может, всей руки или даже больше…
Марти сидел неподвижно и смотрел, как Кейсимейер затянулся сигарой и выпустил душистый дым тонкой струйкой.