— Пять секунд…
Марти закрыл глаза и прижал горящий конец сигары к ладони левой руки.
— О Господи, боже мой! — не выдержал он и закричал.
— Заткнись! Прижимай крепче эту суку!
Марти прижал сильнее, рыча и кусая нижнюю губу.
— Отлично. Продолжай курить…
Марти вернул сигару в рот. Она заметно дрожала в его губах.
— Дай ему прикурить, толстяк. Я вижу, что сигара потухла…
Перси исполнил указание и снова занял свое место у двери.
— Когда у тебя день рождения, толстяк? — поинтересовался босс, который не сводил с него глаз.
— Девятого января, сэр.
— Напомни мне, я пришлю тебе цыпленка.
— Спасибо, сэр.
Кейсимейер снова перевел взгляд на Марти, который посасывал сигару и все косился на свою левую руку.
— Ну что, долбоеб, ты убил не того человека.
— Что?
— Мы хотели, чтобы ты убрал Генри Мунозу.
— Я убрал.
— Ты убил другого!
— Сэр, но фотография, повадки, манера одеваться… все совпадало. Он сидел за тем же столиком в том же ресторане в то же самое время, когда он обычно ужинает. Он даже заказал то же самое: и закуску, и вино!
— Ты перестарался, кретин, и вышиб мозги не тому человеку! Плохая работа! Удивительно, что ты не прикончил метрдотеля!
— Прошу прощения, сэр, дайте мне еще один шанс!
— Ну почему люди проявляют такую блядскую некомпетентность, Марти?
— Я не знаю, сэр. До этого у меня не было ни одного прокола!
— Ты знаешь, — продолжил Кейсимейер, — однажды я пришел в ресторан и заказал бифштекс с кровью. И знаешь, что я получил?
— Нет, сэр.
— Мне принесли почти сырой кусок говна!
— Вы имели право вернуть его, сэр.
— Я поступил лучше. Я купил ресторан и поджарил шеф-повара.
— Я никогда не стрелял в метрдотелей, сэр.
— Я заказал для своей машины новый номерной знак. Я попросил их, чтобы на нем было слово СМЕРТЬ, а они сказали, что не могут выдать мне такой номер. Ну почему люди так некомпетентны?
— Не знаю, сэр.
Кейсимейер посмотрел на Перси.
— Толстяк, откуда эта блядская некомпетентность в людях?
— Я не знаю, сэр.
— Иногда я чувствую себя совершенно одиноким в этом мире. А порой я просто знаю, что так оно и есть.
Повисло молчание. Кейсимейер посасывал свою сигару, выпуская струйки дыма в потолок…
— Послушайте, мистер Кейсимейер, — прервал молчание Марти, — позвольте мне разобраться с Генри Мунозой. В этот раз ошибки не будет!
— Это точно?
— Дайте мне один выстрел, сэр.
— Хорошо, ты получишь свой выстрел. Встать!
Марти вскочил.
— А ну, дай-ка сам себе пинка под жопу!
— Что? Как?
— У тебя пятнадцать секунд, чтобы разрешить эти вопросы.
Марти ударил себя левой ногой, но до задницы не достал. Тогда он попытался правой. Безрезультатно. Марти пробовал то правой, то левой. От безуспешных попыток глаза его расширялись, наполняясь страхом и ужасом. Кейсимейер начал смеяться, он смеялся и смеялся. В конечном итоге босс отбросил сигару, схватился за живот и закатился от хохота.
— Все, достаточно! — приказал Кейсимейер, резко оборвав смех.
Он глянул на Перси.
— Толстяк, въеби-ка ты ему под жопу! Да так, чтобы он вылетел в эту дверь! А потом выпизди на улицу!
— Прошу вас, мистер Кейсимейер, я уберу Мунозу! Я вышибу ему мозги, а яйца принесу вам!
Кейсимейер кивнул Перси.
Первый пинок вышвырнул Марти за дверь. Перси последовал за ним и пинками погнал по коридору. Выпихнув Марти на улицу, он вернулся в кабинет босса.
Кейсимейер раскуривал новую сигару. Перси занял свое место у двери.
— Мистер Кейсимейер, он не мог ошибиться.
Кейсимейер выпустил дым.
— А он и не ошибся, толстяк, убил, кого и следовало.
— То есть он все же пришил Мунозу?
— Да он размазал его мозги по столу. Отличная работа.
— Тогда почему…?
— Никогда не задавай мне этот вопрос, толстяк!
Перси печально потупился. Кейсимейер заметил это.
— Ну, ладно-ладно, без сантиментов! Я расскажу тебе. Просто я устал от него. И, к тому же, он слишком много знает. Слишком долго он на меня работал. Как я могу быть уверен, что он однажды не заговорит?
— Да-да, все правильно. Что я должен сделать?
— Убить убийцу. Сегодня — крайний срок. Эта должна быть его последняя ночь на земле.
— Значит, вы просто устали он него, босс, так?
— Да, можно так сказать.
— Босс, значит, когда-нибудь вы и от меня устанете?