Мэри переводила:
— Он говорит, война — это не его вина. Он говорит, он лояльный американец. Он говорит, что он богаче и счастливее в этой стране, чем когда бы то ни было в Японии. Он говорит, что двадцать пять лет жизни в Лос-Анджелесе были лучшими годами его жизни. Он говорит, что японцы сошли с ума. Он говорит, они проиграют войну. Он говорит, это конец Японии. И это, он говорит, делает его счастливым. Он говорит, ему стыдно за Японию. Он говорит, это не воля обычных людей, это воля правящего класса. Ему стыдно за человека по имени Ямамото. Адмирала Ямамото. Он говорит, обычные люди в Японии — мирные люди. Он говорит, что от имени филиппинского народа ты должен простить его.
Минго кивнул.
— Конечно. Я прощаю вас. Сто процентов.
Осака опять схватил его за руку.
— Так, — сказал он, — так-так, так-так.
И опять отскочил в сторону и, брызгая слюной, запрыгал по комнате.
Когда он затих, Мэри перевела:
— Он хочет знать, почему ты здесь, почему ты не в армии сейчас и не сражаешься за свою страну.
У Минго было давно готово решение.
— Я пойду, — сказал он, — завтра.
Осака опять вцепился в его руку.
— Так. Так-так. Так-так.
— Так-так, — сказал Минго.
Старик опять отскочил в сторону и снова обрушил на него поток непонятных слов. Мэри перевела:
— Он говорит, ты должен сражаться храбро, потому что наши дети будут американцами. Он говорит, когда война закончится, он сделает тебя совладельцем ресторана. Он говорит, он научит тебя всему, и ты будешь зарабатывать деньги, чтобы растить и воспитывать наших детей.
На этот раз Минго схватил его за руку двумя руками и потряс в знак благодарности.
— Спасибо, так-так.
— Так. Так-так. Так-так.
Осака снова разразился квакающими звуками, указывая на лестницу, на потолок, на себя, на Мэри, потом остановился на Минго, обхватил его своими короткими руками и неистово встряхнул несколько раз.
Мэри перевела:
— Он говорит, ты должен сейчас же идти. Он говорит, завтра может быть поздно.
— Иди! — воскликнул Осака. — Сейчас же иди… — остальное он закончил по-японски.
Мэри перевела:
— Он говорит, иди сейчас, займи свое место и будь первым в строю.
— А ты как думаешь? — спросил Минго.
— Я думаю, да, — в глазах ее были слезы.
— Тогда я пойду, — сказал Минго.
Он хотел поцеловать ее на лестнице, но Сегу Осака, горланя без умолку, увлек его за собой. Внизу Минго повернулся и посмотрел на нее. Она, плача, помахала ему рукой на прощанье.
— Мэри Матео, — сказал он, — я люблю тебя. Я вернусь. Жди меня.
Он зарыдала и убежала в комнату.
— Так. Так-так. Так-так, — сказал Осака.
— Так-так, — сказал Минго.
Примечания к рассказу «Мэри Осака, я тебя люблю»
Кларнетист и руководитель биг-бэнда Арти Шоу (Артур Аршавски) родился в Нью-Йорке 23 мая 1910 года. В 1916 его семья переехала в Нью-Хейвен (штат Коннектикут). В 16 лет он дебютировал на сцене (на пару с Джонни Кавалларо), играя на саксофонах и позже на кларнете. В течение последующих трех лет Аршавски выступал в Кливленде вместе с Джо Кандором и Остином Вайли. В 1929–1931 он играл в оркестре Ирвинга Аронсона. Затем подвизался на вольных хлебах в Нью — Йорке и записал на Си-Би-Эс огромное количество пластинок. К 1938 Арти Шоу стал национальной знаменитостью и невольным конкурентом Бенни Гудмана — коронованного «Короля Свинга». В 40–х он входил в состав различных оркестров и при этом периодически объявлял о своем отвращении к джазу, окончательном уходе из музыки и стремлении стать профессиональным писателем. «Проблемы с Синдереллой», его полуавтобиографическая книга, была опубликована в мае 1952 издательством «Фаррар, Страус энд Янг». В 1953 Арти Шоу создал оркестр «Грамерси-5»(название, используемое им для всех своих музыкальных групп начиная с 1940), который распустил следующим же летом. Он удалился на свою виллу в Испании и совершенно отошел от музыки.
Аршавски был женат восемь раз на протяжении своей блистательной карьеры и постоянно служил объектом пристального внимания газетчиков.