Если собрать воедино и воплотить в одном человеке общественные представления о том, как должен выглядеть типичный представитель Космических Сил, то получился бы именно такой парень, как тот, перед которым я сейчас стоял. Был он чуть выше среднего роста, облаченный в форму с двумя "шпалами" и одной "ниткой" на погонах. На рукавах красовались эмблемы ЮСФЕ, 3-го Командования ("Авиакосмическая оборона Солнечной Системы"), которому подчинялось Представительство, ромбик "суперлайт", означавший, что его носитель когда-то был пилотом, планка с фамилией над левым карманом и прочие причиндалы, долженствующие отмечать несравненную доблесть их обладателя. На покрытом неровным, "космическим" загаром лице выделялся квадратный подбородок, который принято считать признаком силы воли и целеустремленности. Для пущей целеустремленности офицер слегка выпячивал его вперед. Выражение глаз и почти всю верхнюю часть лица скрывал "блистер" - специфически юсфийского фасона солнцезащитные очки с ментоприводом, блинкером - разновидностью системы ментальной защиты, встроенной гравитронной оптикой, связью и еще черт знает чем. Наконец, небольшая плоская коробочка темного цвета на правом предплечье чуть выше запястья явно скрывала в себе бластер или что-то помощнее. Блистер, бластер и блинкер - типичный офицер ЮСФЕ.
- Капитан Хэскетт, - представился он. - Я вас слушаю, господин Лобин.
Я глубоко вздохнул и с выдоха начал заготовленную в дороге речь:
- Как вам должно быть известно, на космических колониях Союза происходит то, что можно назвать катастрофой. Гигантское нарушение энтропийного равновесия. Гибнет техника, гибнут люди, эвакуируются колонии. Мною доказано, что причиной катастрофы послужило использование реакции прямой виртекции для преобразования этих планет, проводившееся на протяжении четырех последних десятилетий. Ответственность за это несет Комитет по Колонизации Планет Советского Союза и лично - его председатель Чирский, как человек, с именем которого связана идея широкого использования виртекторов, который лично руководил этим чуть не тридцать лет. На этой кристаллете, - я передал ее Хэскетту, - записаны результаты моих расчетов и располагаемая статистика.
- Принимались меры по энтродезактивации?
- Нет. Методика пока в теории. Чирский препятствует. То, что было проделано, делалось нелегально, без его ведома. Но я еще не дошел до самого главного. Есть сведения, что имело место применение виртекторов и на Земле. Через пять с половиной месяцев следует ожидать энтропийной вспышки здесь. Я не надеюсь, что Комкол справится с ситуацией, и рассчитываю лишь на помощь ЮСФЕ.
- Ясно. Все это очень скверно, господин Лобин, вы не находите? ЮСФЕ это огромная сложная машина, которую надо немедленно запускать, исходя из ваших слов. Не хотелось бы, чтобы тревога была ложной. Впрочем, есть независимые данные, коррелирующие с вашими.
- Думаю, вам следует позвонить в Комкол и связаться с Валентином Николаевичем Бурковым - одним из руководителей программы "Альциона". Думаю, что это человек, для которого общепланетные интересы все же преобладают над ведомственными.
Через полчаса Хэскетт сообщил мне новости:
- Сегодня ночью Валентин Бурков погиб во время налета на здание Комкола внеземной диверсионной группы. Вам известно, господин Лобин, что вам инкриминируется шпионаж в пользу иноцивилизации - Республики Дрейн?
Человек, сидевший напротив Олни, не относился к числу тех, кто пользовался ее симпатией. Впрочем, на их служебных взаимоотношениях это не сказывалось. Тем более, что сидевший напротив являлся непосредственным руководителем Олни. Но хоть долг и был превыше всего, но для нее аристократки, леди голубых кровей, всегда трудно было подчиняться человеку ниже ее по происхождению. Особенно, если она была внутренне не согласна с полученным распоряжением.
Шеф посасывал крепкую сигару кубинского производства и лениво вел свою речь:
- Ты неплохо поработала, дочь моя, хотя замечу тебе, крошка, что при этом допустила непростительно много ошибок и, в сущности, засветилась. Не расстраивайся, все не так страшно. Наш коллега Бурков из-за нелепой самоуверенности слишком много сведений держал лишь при себе. Ликвидировав его, мы приостановили их дальнейшее распространение.
- Бурков уничтожен? Какая жестокость!
- Ну-ну, Олни, не притворяйся такой чувствительной. Вспомни, как ты не дрогнув приговорила к смерти некоего Волкова.
- Но он стрелял в меня! И я не давала команды его убить.
- Ох, все то же великосветское стремление не испачкать руки! Не будешь же ты утверждать, что в душе предполагала возможность другого исхода? Нет, просто ты предпочла, чтобы тяжелое решение лишить живого человека жизни приняли другие. Я тебя совсем не осуждаю - в той ситуации Волкова надо было уничтожить. А Бурков, кстати, тоже стрелял первым. И попал в нашего парня.
- Ладно, Ваше Преосвященство, не будем развивать эту тему, - ехидно сказала Олни. - Я полагаю, что моя миссия выполнена, и я могу выйти из игры?
- Да, близко к этому. Очень близко. Остались мелочи.
- Какие еще мелочи, шеф?
- Ну, во-первых, этот молодой человек, инспектор Лобин. Ведь он не менее опасен, чем покойный Бурков?
- Он не опасен, он же совсем ручной, - ласково улыбнулась девушка.
- Даже если он к тебе неравнодушен, то вполне может выйти из-под контроля в твое отсутствие. То - есть ответственность за дрессировку возлагается на тебя, - шеф расхохотался на собственную остроту.
- Да как вам будет угодно.
- И прекрасно. Во-вторых, нужно в кратчайшие сроки, к примеру сегодня ночью, провести один эксперимент. Надо дать поработать портативному виртектору на здешнем полигоне Комкола.
- А это еще зачем?
- Как "зачем"? Испытание будет зафиксировано аппаратурой не только комколовской, поднимется шум, которого ты добивалась, Чирского вышибут с занимаемой должности. Наконец, будет проведена практическая энтродезактивация, а мы посмотрим, как это делается.
Олни размышляла несколько секунд.