Детектив Харрисон больше не звонила, поэтому теперь сама Хлоя звонила ей каждый день, чтобы узнать, как продвигается дело, однако всегда получала один и тот же ответ: «Не сомневайтесь, Хлоя, мы активно занимаемся расследованием. Надеемся, что вскоре подозреваемый окажется за решеткой. Спасибо за помощь следствию».
Хлоя могла бы поклясться, что Харрисон считывает свой ежедневный ответ со шпаргалки под названием «Ответы представителей правоохранительных органов раздражающим их жертвам нераскрытых преступлений, которых требуется успокоить». Дни перешли в недели, и Хлоя знала, что ее дело следует верным курсом в архив «глухарей». Насильник не был опознан, его имя и фамилия не известны, он не оставил отпечатков пальцев и вообще никаких улик, поэтому дело скорее всего так и останется нераскрытым, если только негодяй сам вдруг не признается. Тем не менее она продолжала звонить детективу Харрисон каждый день, чтобы напомнить о себе и дать понять: Хлоя Ларсон в ближайшее время никуда не денется.
После провала экзамена отношения с Майклом фактически сошли на нет. Хлоя знала: он злился на нее за то, что она ушла с экзамена, не попытавшись его сдать. После «инцидента», как он продолжал называть случившееся, секса у них не было, но теперь, даже когда они держались за руки, отношения казались натянутыми и им стало неуютно друг с другом. Вместо того чтобы заглядывать каждый вечер, Майкл заходил только в выходные. Его все больше и больше раздражало ее нежелание покидать квартиру. Они не обсуждали это, но явно охладевали друг к другу и отдалялись друг от друга, причем с каждым днем все заметнее, и ни один не знал, как восстановить потерянное. Хлоя еще не решила, хочет ли возвращения к прошлым отношениям. Она знала, что Майкл в некотором роде тайно винит ее в случившемся. Она видела это в его глазах, когда он смотрел на нее и когда не мог на нее смотреть. А за это она не могла его простить.
«Очень жаль, что ты не позволила мне вчера остаться у тебя».
Как полагала Хлоя, они оба знали, что между ними все кончено, тем не менее не хотели произнести нужные слова. Она подозревала, что Майкл слишком боится лавины вины, которая определенно обрушится ему на голову, если он все-таки наберется смелости разорвать отношения. Хлоя задумалась, какие эмоции испытает сама, если он наконец предложит ей остаться друзьями. Будет ли это облегчение, чувство вины, злость, грусть?
«Фитц и Марткнелли» убеждали Хлою заново попробовать сдать экзамен в феврале и предлагали пока временно поработать у них секретарем. Она отказалась. Эта фирма стала бы еще одним местом, где за спиной ее называли бы жертвой изнасилования. Только теперь все было бы хуже, потому что она также заработала и сомнительную репутацию «жертвы изнасилования, которая ушла с экзамена».
Когда Хлоя через три месяца после операции явилась на контрольный осмотр, гинеколог предложил помощь психотерапевта.
— У жертв изнасилований остаются шрамы, которых мы, врачи, не видим, — сказал он. — Я рекомендовал бы вам обратиться к психологу, он поможет вам.
— Со мной все в порядке. Просто я не сдала экзамен, как планировала. Спасибо за внимание.
Произнеся эти слова, Хлоя покинула кабинет врача и дала себе слово не возвращаться.
В октябре она решила устроиться на работу в ночную смену в отдел бронирования отеля «Марриотт» в аэропорту Ла-Гуардиа. В этом огромном отеле работали сотни людей, и никто из них ничего не знал о Хлое. Она сидела в дальней комнате, в наушниках, стараясь держаться подальше от людей и любопытных глаз. На этой должности ей не светило когда-либо дослужиться до высокого поста и тем более стать партнером, а если бы родители узнали, куда она пошла работать, то совсем не гордились бы ею. У Майкла вызывало отвращение отсутствие у нее амбиций, как он это называл. Но это было место, где Хлоя чувствовала себя в безопасности по ночам. Во время дежурства она была избавлена от ночных кошмаров. Никто не приставал к ней с разговорами, и никто не лез к ней в душу. И еще она зарабатывала деньги. Хлоя приходила на работу к одиннадцати вечера, смена заканчивалась в семь утра.
В четвертую неделю на новом месте она ответила на егозвонок. Было почти шесть утра, ей оставался час до окончания смены.
— "Марриотт Ла-Гуардиа". Отдел бронирования. Слушаю вас.
— К сожалению, я опоздал на самолет и вылететь смогу теперь только завтра утром. Мне нужен номер в гостинице. Есть у вас свободные места?
Хлоя узнала мелодию Баха «Овцы могут спокойно пастись», тихо звучащую на заднем фоне.
— Я сейчас проверю, сэр. У вас есть наша дисконтная карта?
— Нет.
— Одноместный или двухместный номер, сэр?
— Одноместный.
— Номер для курящих или некурящих?
— Некурящих, пожалуйста.
— Кто-нибудь еще с вами, сэр?
— Я один. Если только ты не захочешь ко мне присоединиться, Хлоя.
Ее сердце замерло. Она сорвала наушники, бросила на пол и уставилась на них, словно перед ней был таракан. Адель, менеджер, подошла к ней, потом появились несколько клерков из соседнего помещения.
— Мисс? Мисс? Эй! Кто-нибудь меня слышит? — доносился с пола слабый голос.
— С вами все в порядке? — спросила Адель. Хлоя отшатнулась от нее.
«А я в самом деле это услышала?»
Теперь трещины в защитном панцире расползались во все стороны. Определенно броня скоро падет. Хлоя уставилась на наушники, когда Адель подняла их с пола.