— Хочется поскорее закончить, Джон. А то дом — словно после бомбежки.
Он кивнул.
— А помнишь наше первое жилье? — улыбнулся Хэкет.
Она приподняла брови.
— Ну конечно, мы тащили наверх мебель мимо бильярдного зала и думали, что типы из бильярдной ограбят нас до того, как мы обустроимся. — Она почти развеселилась. Почти...
— Всю ночь напролет слышно было, как они играют в свой дурацкий бильярд. Да, мы долго привыкали, пока не научились засыпать под этот грохот.
— Насколько я помню, нас не очень тревожило отсутствие сна по ночам.
Хэкет улыбнулся в ответ на это замечание.
— Уютное было местечко, — добавил он.
— За исключением шума, — возразила Сью.
— И сырости.
— И холода.
— Да, шикарная была берлога! — хмыкнул он. — Даже не верится, что мы съехали оттуда всего шесть лет назад. — Он поставил чашку на стол. — Когда я начал сегодня распаковывать вещи, то сразу же вспомнил нашу первую квартиру. Все может повториться, Сью. Вот наш новый дом. Мало что меняется.
— Уже изменилось, Джон. Мы изменились. Обстоятельства изменились. Между нами никогда уже не будет прежних отношений, — прозвучало с какой-то жуткой непреложностью. — Я все еще люблю тебя, — продолжала она, — но часть этой любви умерла вместе с Лизой. Ведь она могла и не умереть...
— Сью, не надо мне напоминать. Ты полагаешь, что я не думаю о ней каждый день? И о том, что все могло быть иначе? Я совершил ошибку и раскаиваюсь, раскаиваюсь из-за интрижки, раскаиваюсь из-за смерти Лизы, раскаиваюсь из-за того, что причинил тебе боль и испортил наши отношения. Я знаю, что не могу ничего поправить, и не ожидаю, что ты все забудешь. Но если бы ты попыталась отыскать в себе хоть малую толику снисходительности, Сью... — Он внезапно замолчал.
Она отхлебнула из своей чашки и слегка поежилась.
— Что-то я замерзла. Отопление работает?
Хэкет устало вздохнул:
— Допью чай и проверю.
Она поднялась со своего места и вышла из кухни. Слышно было, как она поднимается по лестнице.
— Черт... — пробормотал Хэкет и тоже встал.
Он побрел обратно в гостиную и едва принялся за очередной ящик, открыв его, как обнаружил несколько фотографий. В рамках. Развернув первую, увидел фотопортрет Лизы. Хэкет улыбнулся и поставил рамку перед собой. На следующей фотографии он увидел Сью в длинном черном платье. Снимок сделали на каком-то вечере год назад. Сью была очаровательна.
Музыка у него за спиной гремела вовсю.
Он вынул последнее фото.
Молодая пара, улыбающаяся, счастливая. Их свадебная фотография.
«...Когда я был ребенком, краешком глаза я уловил прекрасное видение. Я обернулся, но видение исчезло, и сейчас я не могу сказать, что же это было...» — пелось в песне.
Глядя на фотографию, Хэкет нахмурился.
«...Ребенок вырос, мечта исчезла...»
Рамочное стекло вдруг треснуло. Сверху донизу через всю фотографию — две тонкие трещины.
Глава 50
Она не знала, как долго уже лежит, прислушиваясь к ровному дыханию Хэкета, к монотонному тиканью часов. Сью знала только то, что сейчас она так же далека от сна, как и в тот момент, когда ложилась в постель. День выдался утомительный, и она надеялась, что заснет, едва голова коснется подушки. Однако сон все не шел.
Сью лежала неподвижно, она слышала, как поскрипывают балки и перекрытия. Полежав так еще минуту-другую, она выбралась из постели, подошла к окну и стала всматриваться во тьму, в смутные очертания школы. Она вдруг почувствовала, что в комнате ужасно холодно. Сью накинула халат. За спиной уже зашевелился Хэкет. Протянув руку и не обнаружив Сью на привычном месте, он медленно открыл глаза. Потом сел на кровати и увидел ее у окна.
— Сью, — ласково позвал он, — что с тобой?
— Как всегда, не спится, — отозвалась она, продолжая смотреть в темноту.
— Сью, ложись в постель, — проговорил он настойчиво.