Сестра Кили, увидев новорожденного, не сказала ни слова. Она отвернулась — ее рвало.
— Лоуренсон, вы не можете... — У Фрэзера перехватило дыхание, он прижал к губам ладонь.
— С ребенком все в порядке, как я и говорил. — Лоуренсон крепко держал в руках младенца.
Пуповина пульсировала, напоминая жирного червя, пытающегося пробраться в крохотный животик.
Он поднес новорожденного к матери, которая уже настолько оправилась, что сумела поднять на него взор. Затуманенные болью глаза постепенно прояснялись...
— Ваш сын, — торжественно объявил Лоуренсон.
И женщина закричала снова.
Глава 5
Уолтон дал бы девушке лет семнадцать, может, чуть больше. Впрочем, ее возраст его не интересовал. Девушка стояла, сжав перед собой ладони, и в глазах ее застыли слезы. Она переводила взгляд с одного мужчины на другого, а они с интересом рассматривали ее, не скрывая своего восторга. Один, тот, что повыше, вытирал губы тыльной стороной ладони — Кэролайн готова была поклясться, что видит, как изо рта его текут слюни.
— А ты — красотка! — проговорил Уолтон, касаясь острием ножа ее щеки.
Кэролайн попыталась сглотнуть, но горло перехватил спазм. Она прикрыла глаза, и по щекам ее покатились слезы.
Уолтон плашмя прижал лезвие к щеке девушки, и слезинка покатилась по металлу. Убрав нож, он поднес его к губам и слизнул с лезвия соленую влагу. Потом улыбнулся.
— Сними блузку, — сказал он, не переставая улыбаться.
— Пожалуйста, не делайте мне больно. — Она вытерла слезы тыльной стороной ладони.
— Снимай блузку! — снова потребовал Уолтон, и улыбка исчезла с его лица.
Она все еще колебалась.
— А ну, стаскивай свою одежонку, не то я сам ее с тебя стащу! — просипел он, дохнув на нее табачным перегаром.
Кэролайн взялась было за верхнюю пуговицу, но руки ее не слушались. В конце концов ей все же удалось расстегнуть по очереди все пуговицы. Она стояла перед мужчинами в распахнутой блузке, краснея от стыда и замирая от страха.
— Я сказал, сними ее, — напомнил Уолтон. — Ну, живо!
— Пожалуйста...
— Снимай! — рявкнул он.
Девушка высвободила сначала одно плечо, потом другое. Блузка упала на пол. Она шмыгнула носом, стараясь удержать душившие ее слезы.
— Пожалуйста, не трогайте меня! — всхлипывала Кэролайн, с надеждой вглядываясь в лица мужчин и тщетно пытаясь увидеть в их глазах хотя бы намек на сочувствие.
— Ну, что ты ревешь? — подал голос Миллз.
Он положил руку ей на плечо, жадно шаря глазами по груди.
— У тебя красивые волосы, — сказал он, накручивая на палец ее локоны и притягивая голову девушки к своему лицу. — Поцелуй меня. — Он с ухмылкой взглянул на приятеля.
Тот одобрительно кивнул.
— Ну давай, целуй его! — просипел Уолтон.
— Прошу вас...
Она не договорила.
Миллз, притянув ее к себе, прижался ртом к ее губам. Она едва не задохнулась, когда его язык проник ей в рот, а его вонючая слюна потекла по ее подбородку.
— Девственница... Никогда раньше не целовалась? — Миллз коснулся острием ножа ее подбородка.
— Сними лифчик, — сказал Уолтон. — Покажи нам свое тело.
Кэролайн всхлипнула, покачав головой.
— Ты ведь просила не обижать тебя, — напомнил Миллз, вновь ухватив девушку за волосы. Он прижал лезвие ножа к туго натянутым локонам и отрезал длинную прядь. — Сегодня есть волосы, завтра нет. — Он ухмыльнулся и обернулся к Уолтону, который согласно закивал.
Девушка заложила руки за спину и расстегнула застежку, обнажая грудь.
Уолтон потянулся к ширинке своих брюк.
— Теперь джинсы, — приказал он.
Слезы струились по щекам Кэролайн.
— Не убивайте меня, — всхлипывала она, стоя перед ними в одних трусиках. — Я сделаю все, что вы скажете, только не убивайте меня.
— Теперь штанишки, — ухмыльнулся Миллз. — Живее!
Девушка поддела пальцами эластичную ткань и спустила трусы вниз и наконец оказалась полностью обнаженной. Она попыталась было прикрыть рукой лобковые волосы, но Миллз, перехватив девичью руку, подвел ее к своему возбужденному члену.