— На Францию молились, — говорил Шаляпин. — Но там бунтовали одни сапожники. Их понять можно: хотелось господами стать. Но чего, скажи ты мне, добивались наши великие князья? Хотели стать сапожниками?
Не отвечая, Горький ткнул окурком в пепельницу. Он думал о своём.
— Может, всё же снова к Бокию?
— Напраслина. Ты лучше Марью припряги. Она Зиновьева сокрушит.
Он имел в виду М. Ф. Андрееву.
Совет был дельный. С первых же дней советской власти Мария Федоровна оказалась не только с массой высоких знакомств, но и со всеми признаками немалого значения собственной персоны.
Оставалось решить деликатный вопрос: как её уговорить? Сам Горький для этого явно не годился.
История второй женитьбы великого писателя целиком связана с Московским Художественным театром. Тогда, в самом начале века, большим общественным событием явилась постановка пьесы «На дне». Успех был оглушительным. Имя Горького полетело по европейским странам и проникло даже за океан. В те дни и состоялось знакомство автора нашумевшей пьесы и немолодой, но слишком эффектно выглядевшей актрисы.
Мария Фёдоровна была старше не только Е. П. Пешковой, но и самого Горького.
Родилась она в семье актёров Александрийского театра. Благодаря раннему замужеству ей удалось попасть в высшие круги столичного общества, — её супругом стал крупный чиновник железнодорожного ведомства тайный советник Желябужский (персона третьего класса, штатский генерал). И всё же в новоиспечённой генеральше сказалась актерская кровь, — в возрасте 30 лет она пошла на сцену Московского Художественного театра, где сразу выдвинулась и стала соперничать с О. Книппер и М. Савицкой.
Долгие годы М. Ф. Желябужскую (по сцене — Андрееву) связывали близкие отношения с известным С. И. Мамонтовым. Ради Горького она оборвала эту сердечную связь. С 1903 года писатель и актриса стали жить гражданским браком.
Много секретного скрывалось в её отношениях с партией большевиков. Мария Федоровна дружила с Н. Бауманом и Л. Красиным, её выделял сам Ленин, давший ей подпольную кличку «Феномен». В 1906 году, отправляя её с Горьким в Америку, вождь большевиков удостоил известную актрису какого-то секретного поручения (чем она там и занималась, пока писатель напряжённо работал, завершая роман «Мать»).
В следующем году она вместе с Горьким же отправилась в Лондон, на V съезд большевиков. О её положении в партии говорит тот факт, что ей было поручено заниматься приёмом и размещением делегатов, обеспечением их питанием и пр.
После победы Великого Октября её имя стало наравне с именами таких женщин Русской Революции, как Н. Крупская, А. Коллонтай, И. Арманд и Л. Рейснер.
С первых дней советской власти М. Ф. Андреева повела открытую борьбу с О. Д. Каменевой. Обе партийные дамы претендовали на руководящую роль в новом театре. Равновесие достигалось тем, что Каменева уехала в Москву, Андреева же осталась в Петрограде.
Положение её было настолько влиятельным, что с нею вынужден был считаться сам Зиновьев.
В дни, когда в одной из комнат на Кронверкском томилась великокняжеская чета, М. Ф. Андреева с большим успехом исполняла заглавную роль в пьесе «Макбет». Спектакли шли в цирке Чинизелли. Каждый вечер зал был переполнен. Мария Федоровна играла с редкостным подъёмом. Всякий раз, когда она произносила: «Отчизна наша бедная от страха не узнает сама себя. Она не матерью нам стала, а могилой!» зрители устраивали долгую овацию.
Петроградская публика тонко улавливала весь политический подтекст шекспировского шедевра.
«Бирнамский лес пойдёт на Дунсингам!»
Балерина Нестеровская в конце концов сама обратилась к М. Ф. Андреевой. Просьба прозвучала в счастливую минуту. «Едем!» — вдруг сказала «комиссарша». Она вызвала служебную автомашину, и обе женщины отправились в Смольный. Нестеровская осталась ждать в машине. Мария Федоровна пошла к Зиновьеву.
Диктатор не посмел отказать влиятельной «комиссарше». Он подписал выездное разрешение.
На другой же день Нестеровская увезла мужа в Финляндию.
Благодаря М. Ф. Андрееву за помощь, она просила её принять в подарок старинные бриллиантовые серьги…
Алексей Максимович, дав убежище великокняжеской чете, испытывал чувство гражданского удовлетворения: из рук осатаневших палачей всё же удалось вырвать ещё одну невинную жертву. В самом деле, ну что за вина — происхождение, «голубая» кровь? Как будто родителей выбирают!