Оставалась одна проблема: как пронести мимо охранников обездвиженного Грейсона, еще не остывший труп Даррина да еще несколько килограммов песка в придачу.
Он вел отряд по извилистым улочкам, тем же путем, по которому шел сюда. К счастью, по дороге они никого не встретили. Дойдя до последнего поворота перед постом, Кай Лэнг приказал отряду остановиться. Он протянул руку, и Шелла передала ему пистолет Грейсона. Он с неудовольствием отметил, что это был «эланус» турианского производства, а затем засунул оружие за пояс под рубашку рядом с ножом. Две холодные рукоятки слегка касались его спины.
— Стойте здесь, но будьте готовы действовать.
Подождав секунду, чтобы сосредоточиться, он завернул за угол и направился в сторону охранников легкой, но уверенной походкой.
Турианцы заметили его, но нисколько не встревожились.
— Что случилось? — с ехидной усмешкой поинтересовался один из них. — Выгнали с вечеринки?
— Нет, просто забыл одну вещь, — проворчал Кай Лэнг, приближаясь к ним.
Расстояние сократилось до десяти метров — меньше, чем необходимо для точного выстрела. Но охранники одеты в скафандры, кинетический барьер без труда отклонит пулю далеко в сторону. Ему нужно подойти вплотную, чтобы использовать и второе свое оружие.
— Если вы сейчас выйдете, то за вход придется заплатить еще раз, — предупредил его охранник.
Кай Лэнг не стал отвечать. Пять метров. Еще несколько шагов — и все будет кончено. Он уже мог различить выражение их птичьих физиономий и уловил момент, когда они почувствовали угрозу.
Если бы турианцы тут же разбежались в разные стороны, у него не было бы никаких шансов, но, к счастью, оба остались на своих местах.
С быстротой молнии Кай Лэнг рванулся им навстречу, левой рукой нащупал нож на поясе, выхватил его и вонзил в горло ближнему из охранников. Как только лезвие пробило плотную кожу турианца, он развернул кисть так, чтобы одним движением перерезать трахею и сонную артерию.
Второй противник уже нацелил пистолет, но Кай Лэнг успел ударить по его вытянутой руке, так что выстрел ушел в землю под его ногами. Землянин выпустил нож и неуловимым для глаза движением выдернул из-за пояса свой пистолет, остановил ствол напротив виска турианца и нажал на спусковой крючок.
Голова разорвалась с чавкающим звуком, разбрызгивая во все стороны серую кашицу вперемешку с осколками черепа. Кай Лэнг хладнокровно наблюдал, как гаснет жизнь в расширенных зрачках турианца, а затем позволил безжизненному телу рухнуть на землю и посмотрел на другого охранника. Тот еще дергался, судорожно пытаясь ухватиться за торчащую из горла рукоятку ножа. Кай Лэнг подошел к нему и прикончил точно так же, как и его напарника, — выстрелом в голову.
Оглянувшись, землянин увидел, что его команда уже приближается, неся с собой тела Грейсона и Даррина. Больше он никого вокруг не заметил. Если и были свидетели, у них хватило ума спрятаться в кусты.
Короткими перебежками, передавая ношу друг другу через каждые два квартала, шестерка агентов «Цербера» добралась до космопорта за десять минут. Еще через пять минут они погрузились на корабль и благополучно улетели с Омеги.
Только теперь Кай Лэнг позволил себе удовлетворенно улыбнуться.
— Свяжись с Призраком, — велел он Шелле, — и передай, что Грейсон возвращается домой.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Кали проворочалась всю ночь, постоянно бросая взгляд на светящийся циферблат часов, стоящих возле кровати. Каждый раз она удивлялась, что прошло всего лишь несколько минут с предыдущей проверки времени. Казалось, утро никогда не наступит.
Она всегда плохо спала после разговора с Грейсоном. Пусть она не могла ему ничем помочь, но все равно думала о том, где он сейчас находится и что делает. И от мыслей о Поле неизбежно переходила к тревоге за Джиллиан и Хендела. Она заботилась обо всех своих учениках, но Джиллиан занимала особое место в ее сердце. Кали знала, что Хендел присматривает за девочкой, но от этого ее тоска по Джиллиан — или Хенделу — не становилась меньше.
Мужественный начальник службы безопасности был ее близким другом, одним из немногих ее близких друзей. Несмотря на дружелюбный характер, она не очень охотно сближалась с людьми, вероятно унаследовав эту черту от отца-мизантропа.