— Смотрите, это гомик!
— Кто? Где?
— Вот тот? Блондинчик?
— Откуда он? С какого факультета?
— Ого, там есть педики? Как интересно!
— Он там один такой. Голубой-голубой.
— Девчонки, это Оленин, он гей!
— Парни, держитесь подальше от Оленина! А то начнет приставать!
— «Голубым» везде у нас дорога!..
Он шел, как сквозь строй, постоянно видя в поле зрения ухмыляющуюся физиономию Семенова, слыша его голос:
— Говорю же — педик! Кто ж поступает с первой олимпиады? Это его любовник пристроил! Учитель наш. Заслуженный педераст республики.
— Откуда ты знаешь?
— Да все знали, вся школа. Связываться боялись. А теперь его «папик» отъехал в другую жизнь. И бросил своего мальчика.
— Бедный мальчик! Такой хорошенький, «голубенький».
Неожиданно Митя наткнулся на Надю, едва не упал на нее, ухватив девушку за плечо.
— Не смей меня трогать! — завизжала красавица и шарахнулась в сторону.
Митя развернулся и направился к выходу.
...Он вернулся домой поздно. Включил бра, едва освещающее прихожую тусклым светом.
— Митенька, это ты, сынок? — Марина вышла в прихожую в ночной сорочке, без очков. — А я уже легла. Устал? Как ваш праздник?
— Ма, разогрей мне ужин, пожалуйста!
— Конечно. Я сейчас. — Марина вернулась в комнату, накинула халат, прошла на кухню.
— Ты где, Митька? — нацепив наконец очки, спросила она.
Как только Марина исчезла на кухне, Митя вышел на балкон, легко перекинул ноги через перила и шагнул вниз.
Последнее, что он услышал, был пронзительный, разрывающий ночную тишину крик матери. Потом густая чернильная мгла поглотила его.
Глава тридцать шестая ПРИВАТНОЕ ДЕЛО
Турецкий появился в своем кабинете утром двадцать девятого декабря и сразу же вызвал криминалиста Альберта Александровича Зуева.
Долговязый Зуев возник на пороге, едва Александр успел заварить кофе.
— Привет, садись, — кивнул он члену своей оперативно-следственной группы. — Кофе будешь.
— Буду!
— А с коньяком?
— Вопрос?!
Зуев сел, внимательно поглядывая на Турецкого. Приглашение выпить кофе, да еще и с коньяком, да еще и в рабочее время обычно распространялось лишь на ближайшего друга Грязнова. Что бы сие значило?
Турецкий разлил кофе по чашечкам, достал фляжку.
— В кофе или так?
— Или так, — выбрал Зуев. — Как съездили, Александр Борисович?
— Нормально. Проезда ходят исправно. Побывал в Великом Новгороде. Прямо экскурсия за казенный счет. Хорошая у нас работа! Ездим, любуемся красотами, а нам за это деньги платят!
— У вас ко мне какое-то приватное дело? — чувствуя, что Турецкий никак не подберется к главному, спросил Зуев.
— Как хорошо иметь чутких и прозорливых коллег! Да, Алик, у меня к тебе дело. И именно приватное.
Александр извлек из ящика стола полиэтиленовый пакет, оттуда — маленький пластиковый пакетик, заклеивающийся наверху чем-то вроде липкой «змейки».
— Это что там у вас? Драгоценности? — попытался разглядеть Зуев.
— Не знаю, возможно. Вот, возьми.
В пакетике лежал довольно длинный черный волос.
— И вот еще.
Александр протянул закрытую в целлофан шариковую ручку.
— Этот волос и отпечатки пальцев с авторучки нужно сравнить с теми, что были получены в квартире Новгородского.
— Понятно, — Зуев придвинул к себе «вещдоки».
— Ничего тебе не понятно. Как быстро ты сможешь провести экспертизу на ДНК?
— Два-три дня.
— А ты можешь сделать все один?
— Смогу, конечно. Отпечатки — это вообще ерунда. Если «пальчики» на авторучке хорошо «сидят».
— Хорошо сидят. Я постарался, не сомневайся!
— А со структурой ДНК по волосу — посложнее. Но тоже можно одному управиться. Методикой я владею.
— Сделай это так, чтобы никто ничего не знал, ладно? До Нового года ты уже не успеешь, так?
— Учитывая, что он наступает послезавтра...
— Значит, сразу же после. Выйди в выходные дни. Там ведь четыре выходных подряд, так?
— Так, — вздохнул Зуев.
— Ладно, Алик, не вздыхай! Дело серьезное. От результатов экспертизы зависит очень многое. И я еще раз повторяю просьбу: чтобы никто ничего не знал!