Выбрать главу

...Олег Мостовой оказался высоким, нескладным юношей с характерной для этого возраста угреватой кожей. В кабинет его ввели под конвоем. Мальчишку сотрясала крупная дрожь.

—        Садитесь, — Турецкий указал на стул.

Мальчишка буквально рухнул на жесткое сиденье.

Грязнов с удивлением разглядывал предполагаемого преступника.

—        Включайте видеокамеру, — кивнул он оперативнику. Раздался щелчок, зажужжала пленка.

Александр Борисович Турецкий зачитал статьи УПК, предупредил задержанного об ответственности за дачу ложных показаний.

—        Назовите свое имя, отчество, фамилию.

—        Мостовой Олег Николаевич, — пролепетал парень.

—        Говорите громче. Повторите ответ.

Вместо этого парень громко, отчаянно зарыдал. Оператор выключил камеру.

—        Принесите валерьянки, — приказал по селектору Грязнов.

В кабинете возникла очаровательная секретарша Зиночка. По комнате поплыл сильный запах валерианы.

—        На, выпей, — ласково, как мать над больным ребенком, склонилась Зиночка над Олегом.

Тот взял дрожащей рукой рюмочку. Было слышно как стучат его зубы о стекло.

—        А теперь запей, — она протянула чашку с водой. — И не бойся ничего. Никто тебя здесь не обидит. Это они только с виду страшные, — ворковала секретарша.

—        Зинаида! Ты что себе позволяешь? Выйди из кабинета! — рявкнул Грязнов.

—        А вы на меня не кричите, — ничуть не испугалась Зинаида. — То войди, то выйди...

—        Ну все, все! Свободна!

Зинаида приняла из рук преступника рюмочку и чашку.

«Были бы у нее руки свободны, она бы его еще и по голове погладила. Или прижала к материнской груди», — подумал Турецкий и чуть насмешливо взглянул на Славу. Тот покраснел от возмущения, свирепо глядя на свою секретаршу. Зинаида не спеша направилась к дверям, проворчав на ходу:

—        Запугали ребенка. И чего хотят-то. Орать не надо...

Грязнов открыл было рот, но Зинаида уже скрылась. Однако ее неслужебное поведение оказало положительное воздействие на Олега. Он перестал дрожать и стучать зубами.

Турецкий кивнул оператору. Пленка опять зажужжала.

—        Продолжим, Олег Николаевич. Вы учитесь, работаете?

—        Учусь.

-Где?

—        В Баумановском. На первом курсе.

—        Сегодня, двадцатого ноября, вас задержали в магазине антиквариата при попытке продать две картины. Покажите полотна.

Оперативник вытащил из клеенчатой хозяйственной сумки две небольшие картины.

—        Эти картины вы пытались продать?

-Да.

. — Откуда они у вас?

—        Я... Я их взял, — вымолвил Олег.

—        Где? Когда?

—        Седьмого ноября. У бабушкиного соседа... Я нечаянно! Я не хотел! Но я вошел, а он уже мертвый лежит. Я и подумал, что ему уже не надо...

—        Подождите! Давайте по порядку. Что вы делали седьмого ноября сего года?

—        С утра?

—        Давайте с утра, — разрешил Александр.

—        Встал. Родители решили ехать на дачу, звали меня с собой. Лучше бы я поехал... — Он всхлипнул.

Опять двадцать пять!

—        Послушайте, Олег Николаевич! У нас здесь не пыточная камера, и вам не пять лет. В ваших интересах рассказать все подробно и искренне. Если вы будете биться в истерике, мы не дойдем до сути дела. А это может быть расценено как отказ сотрудничать со следствием. Понимаете?

Олег кивнул, глотая слезы.

—        Вы курите?

-Да.

—        Тогда закурите, здесь можно.

Мостовой полез в карман куртки, вынул пачку «Парламента», выудил сигарету. Александр достал свою, дал Олегу прикурить, затянулся сам.

—        Ну вот, покурим и поговорим по-мужски. Итак, родители уехали на дачу. А вы?

—        Я поехал к бабушке на Таврическую. Родители просили, чтобы я ее с праздником поздравил. Ну, я и поехал. Взял такси, потому что было холодно очень. И все деньги истратил на это такси чертово...

—        Дальше?

—        Я приехал к бабушке...

—        В какое время?

—        Это... Около трех часов дня. Ну, поздравил... Чаю с ней выпил. И наливки... А потом она уснула. А 

я хотел взять у нее денег. Потому что свои все истратил. А она уснула, — повторил Олег и замолчал.

—        Дальше?

—        Я... Я очень расстроился, потому что остался без денег. А в общаге все ребята собрались уже. И я обещал приехать...