— Здравствуйте, Вера Павловна! Позвольте вашу шубу, мы ее на вешалку повесим. Вот так. Присаживайтесь. Моя фамилия Турецкий, — Александр слегка суетился.
Ну нравились ему красивые женщины, что ж тут поделаешь!
— Да, на повестке написано, — холодно ответила женщина.
— Можете называть меня Александром Борисовичем. Присаживайтесь. Хотите кофе? Чаю?
— Вы же не за тем меня вызвали, чтобы кофе пить? — надменно произнесла дама.
«Ах ты, батюшки, какие мы неприступные!»
— Не за тем. Но можно совместить приятное с полезным, правда?
— Я не люблю смесей, — холодно откликнулась Новгородская.
— Что ж, как угодно. Тогда начнем.
И чего в них хорошего, в этих блондинках крашеных? Александр достал из папки листок.
— Вам не знакома эта женщина? Это, конечно, не фотография, а фоторобот, но может быть, данное лицо кого-нибудь вам напоминает?
Вера Павловна пододвинула листок, несколько секунд молча разглядывала.
— А это вообще женщина? Я бы сказала, что это мужчина. Или юноша.
— Почему?
-Ну, узкое лицо, высокие скулы. Если бы были видны глаза... А в темных очках трудно опознать даже того, кого знаешь. Тем более капюшон...
— Есть вариант и без капюшона. Вот.
Женщина посмотрела на другой лист, пожала плечами.
— Но, может быть, среди ваших знакомых есть люди, которые как раз носят темные очки и куртку с капюшоном?
— Среди моих знакомых — она сделала ударение на местоимении, — таких нет.
— А среди знакомых вашего мужа?
— Я мало знала его знакомых. Его круг общения — товарищи по партии. Вам лучше спросить у них.
— Представьте, уже спрашивали.
— И что?
— Вообще-то, вопросы здесь задаю я. И ничего. Теперь спрашиваем у вас.
— Я ответила.
— Человек, чье изображение воссоздано с помощью фоторобота, был в квартире вашего мужа в предполагаемое время убийства. Причем ваш муж сам открыл ему дверь. А у вас есть камера видеонаблюдения. Значит, он видел этого человека — мужчину или женщину — и впустил его.
— Видимо, так.
— У вас никаких предположений по этому поводу нет?
Новгородская лишь снова пожала плечами.
«М-да-а, на безутешную вдову она действительно не тянет, — вспомнив первое впечатление Колобова от Веры Павловны, подумал Турецкий. — Впрочем, у нее ведь сердечный друг имеется, как обозначил это Грязнов».
— Кстати, я хотела бы знать, найдены ли украденные полотна?
— Работаем, Вера Павловна, работаем, — не ответил Турецкий. — Простите, что задаю вам такой... щекотливый вопрос. У вашего покойного мужа могла быть связь на стороне? Женщины ведь очень тонко чувствуют такие вещи. Он вам не изменял?
Вдова коротко и зло рассмеялась.
— Боже, и я должна отвечать на подобные вопросы?
— Поверьте, они задаются не из праздного любопытства.
— Мне он не изменял, — опять сделав ударение на первом слове, ответила женщина и холодно взглянула прямо в глаза Турецкому.
«Что все это значит? Что за эзопов язык?»
— Вам знаком Борис Борисович Бондаренко?
Лицо Новгородской начало заливаться краской.
— Знаком.
— Где и когда вы познакомились?
— Где-то год тому назад. В Доме кино. На каком-то просмотре. После фильма был коктейль. Там и познакомились.
— Какие отношения вас связывают?
— Какое это имеет отношение? — Лицо ее уже пылало. — Если вы ищете любовный треугольник, то никакого треугольника не было!
— То есть вы не близки с господином Бондаренко?
— Я сказала то, что сказала! И вообще... Украдены две картины, которые стоят баснословных денег. Разве это не мотив убийства? Разве не приходит в голову предположение, что вор, наткнувшись на сопротивление Георгия, попросту расправился с ним. Это же очевидно! А вы вместо того, чтобы искать вора, который, видимо, и является убийцей, лезете в мою постель!
— Ну, вот вы и признались, что являетесь любовницей господина Бондаренко, — усмехнулся Турецкий. — И вообще... Знаете ли, дражайшая Вера Павловна, ничего очевидного на свете нет. Даже дважды два далеко не всегда равняется четырем. А что касается предположений, можно ведь фантазировать и в другом направлении. Например: молодая, красивая женщина по каким-то причинам разлюбила мужа и полюбила другого человека, который отвечает ей взаимностью. Но вот беда — возлюбленный небогат. А наша героиня привыкла жить если не в роскоши, то в достатке. И кто виноват? Конечно же муж, который потерял любовь героини. И что делать? А не пришить ли его к чертовой матери? И остаться богатой наследницей? Квартира, коттедж, земельный участок, дорогая машина — и все это может стать моим, то есть нашим — героини и ее возлюбленного. Остается пустячок — убрать мужа. А чтобы не вызвать подозрений — организовать кражу. И не чего-нибудь, а предметов искусства, представляющих высокую художественную ценность. Мол, за такие картинки не только депутата Госдумы грохнут, но и президента Буша со всеми куриными окорочками, вместе взятыми. Героиня при этом уезжает в жаркие страны — нет алиби более надежного. Исполнитель — не то мужчина, не то женщина — но в капюшоне, быстренько расстреливает опостылевшего супруга, заливая все пространство кровью — для пущего эффекта, что ли? Хватает картины и исчезает. Следствие сбито с толку. Возлюбленные ликуют. А? Как вам такая версия?