«Острое респираторное заболевание — это очень заразно!» — сообщил Турецкому по телефону сердечный друг Веры Павловны Новгородской.
Ладно, зараза к заразе не пристает, решил Турецкий и направил стопы в Сухаревский переулок.
Дверь коммунальной квартиры открыл довольно высокий мужчина арийской наружности в тренировочном костюме. Мой ровесник или чуть моложе, прикинул Турецкий.
Горло демонстративно замотано шарфом. Это чтобы мне стыдно стало. А мне не стыдно.
— Врача вызывали?
— Нет, — удивленно просипел Бондаренко действительно простуженным голосом.
— Правильно, я и не врач.
Он протянул служебное удостоверение.
— Здрас-сте, прошу! — Бондаренко сделал широкий жест, с любопытством разглядывая Александра. — Я, признаться, не думал, что вы приедете.
— Что ж так?
— Ну... Не царское это дело...
Прямо как Грязнов, когда хочет съязвить, мысленно улыбнулся Саша.
— У меня, знаете ли, девиз: «Надо быть проще, и люди к тебе потянутся».
— Понятно, понятно. Сначала к вам потянутся, потом, значит, на Колыму, — тут же отбил мяч Бондаренко. — Прошу, вот моя берлога.
Берлога представляла собой большущую, метров тридцать комнату, довольно замысловато разделенную на зоны проживания.
Так, длинный платяной шкаф стоял лицом к входной двери, образуя некий коридор. Миновав его, Александр попал в гостиную, одна из стен которой была образована тем же шкафом, обитым изнутри темнобордовым гобеленом, другая — диваном, подпирающим гобеленовую же перегородку. Внутри гостиной стояли уютный круглый стол под оранжевым абажуром, вполне современный телевизор и видеомагнитофон на одноногом столике-вертушке. Два кресла и низенький журнальный столик расположились возле внутренней, гобеленовой стены шкафа. Там же — музыкальный центр. В другом углу, возле окна — старинный буфетик-горка. В общем, государство в государстве. Правая часть комнаты, которая начиналась коридором, была перегорожена далее высоким стеллажом, уставленным горшками с вьющимися растениями. Сквозь живую изгородь просматривался кабинет, а именно, стол с компьютером, настольная лампа, книжные полки, столик с факсом и ксероксом. Полный набор необходимого и достаточного.
— Там, в левом углу у меня спальня, — сообщил Бондаренко. — Можете посмотреть.
Александр прошел между разделительной, как в медицинских боксах, стеной и стеллажом с цветами. Действительно, в левом углу располагалась широкая тахта, покрытая ковром. На ковре — множество разноцветных подушек. Над тахтой — развешанные по стенам литографии, изображающие весьма фривольные сцены из восточной жизни. Маленькие светильники, вмонтированные в стену, освещали эту часть комнаты ровным приглушенным светом.
— Нравится? — явно гордясь своим жилищем, спросил Бондаренко.
— Да, очень функционально. И уютно.
— Аск! Считайте: прихожая, она же гардеробная — раз! Если открыть дверь шкафа, за ней можно спокойно переодеться. Никто из присутствующих в комнате не увидит. Далее гостиная, она же столовая — два! Далее, кабинет — три и спальня — четыре. Четыре в одном флаконе.
— Вы это все сами сделали?
— Аск! Что здесь делать-то? Плиты ДСП, обтянутые гобеленом. Я ведь это давно придумал, задолго до нынешних дизайнеров. Когда еще современных материалов не было. Можно все переделать, сделать раздвижные стены-гармошки. Но мне и так нравится. Где будем пить? В гостиной или в столовой? — без паузы спросил он.
— Это же одно и то же. Одна зона этого... проживания, — слегка обалдел от натиска Турецкий.
— Не скажите. Возле круглого стола — это столовая. А возле журнального, с креслами, — там гостиная.
— Давайте в гостиной, — выбрал Саша.
— Велл!
Бондаренко вынул из горки два бокала, бутылку коньяка. Из маленького подвесного холодильника, выдержанного в темных тонах, извлек тарелочку с нарезанным сыром и блюдце с порезанным же лимоном.
— Это у вас всегда закуска наготове?
— Конечно! Я же писатель!
— Вообще-то я с официальным визитом, — напомнил Турецкий.
— Ну и что? Можно совмещать полезное с приятным. Лично я вообще стараюсь жить по этому принципу.
— Получается?
— В общем, да.
Он налил коньяк.
— Если служебная этика запрещает вам выпивать с... допрашиваемым — так, что ли, я называюсь? — можете считать данный акт профилактикой гриппа. Микробы от коньяка дохнут.