Млынский отходит от окна в глубину комнаты. Шмиль встает. Остальные остаются на местах. В штаб входят Алик и Кляйн.
Горшков продолжает петь: «Ой ты, Галю, Галю молодая!..»
Кляйн взглянул Млынскому в лицо и сказал:
— Товарищ полковник, можно выступать.
Горшков в этот момент выхватывает пистолет и бьет им Амелина по голове, выкрикивая при этом:
— Ты что мухлюешь, гад?
Шмиль ударяет Алика ладонью по горлу. И тот, взмахнув руками, падает на пол.
Ерофеев направил пистолет на Кляйна.
— Руки вверх!
Кляйн в растерянности поднимает руки. Млынский обезоруживает его. Кляйн пытается опустить руки, но Ерофеев ткнул ему пистолетом в грудь, крикнул: «Руки!» Кляйн, поднимая высоко над головой руки, спрашивает:
— Что это значит, товарищ полковник?
— Ерофеев. Тихо!
Млынский поправил пистолетом свою фуражку, потом нацелил его на Кляйна и твердым голосом сказал:
— Вы сейчас выйдете на крыльцо, Высокий, и скажете своим людям, что до заставы будете провожать нас только вы и Шмиль.
— А если я откажусь, что вы будете делать?
— Развалю до задницы, сука! — громко воскликнул Ерофеев.
Лицо Кляйна перекосилось. Он вздрогнул, но быстро овладел собой и в сопровождении Шмиля вышел на крыльцо.
«Партизаны» подразделения, выделенного для сопровождения Млынского, увидев на крыльце Кляйна, за спиной которого стоял Охрим Шмиль, быстро повернулись к нему. Кляйн сдавленным голосом выкрикнул:
— Отставить!.. С полковником пойдем мы только двое — я и Шмиль.
Взвод, собранный Кляйном, расходится. Некоторые солдаты бросают реплики. Среди них четко слышится:
— Что он нас путает. Меняет команды, подхалимничает перед полковником.
Кляйн и Шмиль возвращаются в штаб. Млынский подходит к окну. Кляйн садится недалеко от него и говорит:
— Ну, что же дальше? Надеюсь, вы не самоубийца, полковник? Мои люди разнесут эту избушку в два счета. Сложите оружие. И я даю слово солдата, что гарантирую вам жизнь.
Млынский строго взглянул на него.
— А я вам ничего не гарантирую, гауптштурмфюрер Кляйн. Встать! Это вам не с детишками воевать, скотина!
Алик, поднявшись, сильным ударом ноги в живот отталкивает Шмиля в сторону. Млынский метнулся к нему, но Алик успевает выпрыгнуть из окна.
Млынский и Горшков стреляют в Алика.
Ерофеев прикладом автомата сбивает Кляйна с ног и связывает его.
Шмиль выбегает из штаба. Млынский кричит ему вслед:
— Охрим, к рации! Мы прикроем!.. — Взглянув на Горшкова, скомандовал: — Леня, давай! — А сам с силой нажал на спусковой крючок автомата.
Пришедшему в себя Амелину удается выскользнуть из штаба. Шмиль пробирается к узлу связи, где находится рация.
Алик с Рукосуевым короткими очередями из автомата бьют по окнам штаба. Вдруг Алик вскрикивает:
— Бежим быстрее к рации, к рации!
Оба, укрываясь за соснами от выстрелов Горшкова и Ерофеева, устремляются вслед за Шмилем.
Разгоряченный Шмиль вбегает в помещение узла связи и дает длинную очередь по рации и сидящим возле нее радистам. Вбежавшие Алик и Рукосуев убивают Шмиля.
Недалеко от штаба у коновязи стоят лошади. Млынский, увидев их, говорит Горшкову:
— Пробирайся к лошадям, мы с Ерофеичем тебя прикроем.
На него зло глядит лежащий на полу связанный Кляйн.
Ерофеев, услышав это, передает Млынскому несколько гранат.
Горшков осторожно открывает дверь. Но автоматные очереди прошивают ее насквозь. Горшков с силой захлопывает дверь и через окно стреляет по наступающим лже-партизанам. Млынский забрасывает их гранатами. Ерофеев передал ему еще несколько гранат:
— Иван Петрович, возьми, твоя доля, — и взглянул на Горшкова.
— Ну, Горшок, рискни. А мы — за тобой.
Горшков подполз к двери и снова стал ее открывать.
Лжепартизаны изрешетили ее. Млынский мгновенно оценил обстановку.
— Леня, назад! Забаррикадируй дверь!
Горшков и Ерофеев быстро подтащили скамейку, стол и плотно приставили их к двери.
У коновязи пытаются вырваться перепуганные лошади.
Лжепартизаны, то ложась, то вскакивая, ведя беспрерывный огонь по штабу, приближаются к нему. Млынский, Горшков и Ерофеев ведут стрельбу из всех окон. Млынский кидает противотанковую гранату. Она взрывается. Вслед за ним забрасывают немцев гранатами Горшков и Ерофеев.
Алик, стреляя на ходу, подбегает к Рукосуеву.
— Прикрой меня, я проберусь к лошадям. Нужно сообщить Занге.
— Давай быстрее, — ответил Рукосуев и вместе с Колосовым и группой немецких солдат стреляет по избушке, прикрывая отход Алика.
Алик прячется за дерево, отползает назад, к коновязи, быстро отвязывает одну из лошадей и вскакивает в седло. Из штаба стреляют по Алику. Но он на коне, делая крутые зигзаги, скрывается в лесу.
Млынский и Горшков меняются местами у окон. Млынский, увидев приближающихся врагов, кричит Горшкову:
— А ну, Леня, давай наверх!
— Есть! — отвечает Горшков и с ручным пулеметом и гранатами взбирается на чердак.
Рукосуев, укрываясь за деревом, кричит:
— Эй, вы, сдавайтесь, а то спалим живьем!
Ерофеев бросает через окна в немцев гранаты и дерзко отвечает:
— Держи в обе руки!..
Несколько наседавших солдат падают мертвыми. Раненые отползают назад, оставшиеся в живых продолжают с яростью атаковать штаб.
Млынский стреляет, перебегая от одного окна к другому. Его, часто меняя позиции, огнем поддерживает Ерофеев. С чердака бьет длинными очередями из пулемета
Горшков. На какое-то мгновение атака лжепартизан ослабевает. Но, перегруппировавшись, они под командованием Рукосуева с новой яростью бросились на штурм дома.
Рукосуев бьет по крыше штаба зажигательными пулями. Крыша вспыхивает факелом рядом с Горшковым. Загорается чердак. Дым… Гарь… Становится трудно дышать… Пули решетят стены, дверь… Шальная пуля убивает Кляйна. Млынский и Ерофеев бросают гранаты… Задыхаясь в дыму, продолжает стрелять с чердака Горшков…
Навстречу скачущему Алику выбегает сержант Мгеладзе.
— Стой! Стой, говорю! Стрелять буду!
Алик, не обращая внимания на окрик, нахлестывает лошадь, скачет еще быстрее. За ним на лошадях мчатся Мгеладзе и Виктор.
— Стой! — кричит Мгеладзе и нажимает на спусковой крючок автомата. Алик, вылетев из седла, падает рядом с лошадью. Он быстро откатывается в сторону, поднимает автомат и дает очередь по красноармейцам. Виктор, спрыгнув с лошади, бросается на Алика, борется с ним. На помощь ему поспевают старшина Лукьянов и сержант Николай.
Лукьянов крепко скрутил руки Алика.
— Ты куда спешишь, гад? Где полковник?
Алик с нескрываемой злобой ответил:
— Нет вашего полковника Млынского! Все!
Лжепартизаны плотным кольцом окружили штаб. Млынский и Ерофеев, экономя патроны, продолжают отстреливаться и отбиваться гранатами.
— Держись, солдат! — кричит Млынский.
Ерофеев отзывается:
— Живой, Иван Петрович!
Горит чердак… Горшков стреляет длинными очередями из ручного пулемета.
По окнам штаба ведут придельный огонь Амелин и Рукосуев.
Выронив пулемет, с чердака падает убитый Горшков. Пуля пробивает руку Млынского. Пересиливая боль, он продолжает отбиваться гранатами…
Вынырнув неожиданно из леса, с криками «ура», стреляя на ходу, бегут советские солдаты. Длинной очередью старшина Лукьянов сражает наповал Рукосуева. От метких выстрелов Виктора падает у деревьев убитый Амелин. Падают как подкошенные лжепартизаны. Следом за Лукьяновым и Виктором бегут другие красноармейцы.