Наконец из ворот выезжает большая черная легковая машина. Когда она приближается к «Мерседесу», Карасев и Гелена целуются.
Из-за плеча Карасева Гелена видит сидящих в машине на заднем сиденье Занге, еще одного эсэсовца и между ними инженера Кюнля.
Карасев разворачивает свой «Мерседес» и едет следом.
По случаю воскресенья и хорошей погоды на берегу озера довольно многолюдно. Лед уже подтаял у берегов и сереет посередине озера.
Маршируют отряды «Гитлерюгенда» и фольксштурма, хлюпая по грязи. Гуляют пожилые пары, греются на солнышке инвалиды, кое-кто с удочками. Чинно проходят полицейские.
Пожилая добропорядочная пара — Фрибе и фрейлейн Анна — сидит за столиком в кафе. Фрибе допивает пиво, фрейлейн Анна, отставив вазочку с остатками мороженого, смотрит через окно на воду. К ним подходит Гелена.
— Две марки сорок пфеннигов и талончики на сахар за мороженое для фрау.
Фрибе вздохнул; покачав головой, неторопливо достал бумажник. Тихо сказал:
— Будьте осторожны. У них, возможно, имеются ваши фото. Ко мне больше не приходите. Связь — по телефону и через тайник.
— Благодарю, — произнесла Гелена и, возвращая сдачу, на секунду задержав руку, добавила: — Это срочно для Млынского. Всего доброго.
Фрибе и фрейлейн Анна вышли из кафе.
Неприметный человек в прорезиненном плаще, лениво следивший за поплавками рыболовов, повернулся и поплелся за ними.
Большая комната, разделенная па маленькие кабинки. В каждой — магнитофон и небольшой пульт, за которым сидят молодые женщины в эсэсовской форме. Это аппаратная подслушивания телефонных разговоров.
В одной из кабинок кроме телефонистки — группенфюрер Вольф. Он спокоен, курит сигару.
В кабину входит Крюгер и передает Вольфу несколько еще мокрых фотографий. На снимках — авария легковой машины и трупы водителя, эсэсовца, Занге, Кюнля.
— Трагическая случайность, а? — усмехается Вольф. — Профессиональная работа… Ай да доктор Фрибе!
На пульте щелкают переключатели, телефонистка регулирует звук, и становится отчетливо слышен голос из репродуктора:
— Доктор Фрибе? Доброе утро.
— Доброе утро, фрау фон Типельскирх.
— Я хотела бы перенести свой визит на сегодня.
— Очень сожалею, но сегодня приема не будет.
— Жаль. До свиданья, доктор.
— До свиданья…
Вольф продолжает разглядывать снимки, этот разговор его не интересует. Крюгер кладет на стол черную папку, перевязанную лентой и запечатанную сургучом.
— Папка с директивами на перебазирование оборудования из «Доры» не тронута, группенфюрер.
— Да? Значит, они охотились за Кюнлем. Не хотели, чтобы Кюнль опознал кого-то в «Доре». Выходит, там кто-то есть: Деннерт или Шумский… Бедный Занге, я так и думал, что он плохо кончит.
— Алло! Можно профессора Фрибе? — доносится из репродуктора.
— Да-да, я слушаю…
— Здравствуйте, доктор. Я от Артура Горста…
— Откуда звонок? Быстро! — тотчас насторожился Вольф.
Из репродуктора звучит голос Фрибе:
— Скажите мужу, что ему надо очень серьезно следить за своим и вашим здоровьем. Пусть позвонит дяде Фридриху, и, как только уладите дела, немедленно уезжайте на юг в санаторий… в пансионат Курта, отдохнуть.
— Хорошо. Кстати, он просил передать, что наши общие знакомые никуда не поехали…
Вольф бросил на столик фотографии убитых Занге и Кюнля…
— Спасибо. До свиданья, девочка, — закончил Фрибе, и прозвучал сигнал отбоя.
— Ну? — Вольф повернулся к Крюгеру.
— Звонили из Бабельсберга по автомату триста двадцать один.
— Оперативную машину туда! Немедленно!..
Снова затрещал телефон. Крюгер снял трубку.
— Адъютант группенфюрера Вольфа… Так, минутку…. — И, опустив трубку, доложил: — Начальник берлинского центра радиоконтрразведки штандартенфюрер Зондерштерн только что получил данные о работе неизвестной радиостанции. Просит разрешения поднять по тревоге батальон и блокировать 3-й и 5-й кварталы по Фридрихштрассе…
— Не надо. Мы сами, — Вольф встал, положил пистолет в карман. — Едем, Крюгер. Спросим у доктора Фрибе, кому это он советовал беречь здоровье…
Анна только что закончила передачу, когда послышался требовательный стук в дверь, а затем громкий голос:
— Откройте! Откройте, профессор Фрибе! У меня острая зубная боль! Откройте! Я знаю, что вы у себя!..
Анна с неторопливой аккуратностью убрала в тайник ключ и наушники. Подожгла шифровку и фотопленку. Потом вышла из рентгенкабинета, подошла к доктору Фрибе и долго смотрела ему в глаза.
А в дверь барабанили все сильней.
— Я открою, — сказал доктор. — Все равно сломают двери.
— Прощай, — сказала Анна.
Едва Фрибе повернул ключ, открывая дверь, в приемную ворвались офицеры гестапо с пистолетами в руках. Фрибе вытолкнули в кабинет, отшвырнули к стене. Дверь рентгенкабинета была плотно закрыта.
— Ключ! — заорал один из офицеров на Фрибе. — Где ключ?!
В кабинет в сопровождении Крюгера вошел, улыбаясь, группенфюрер Вольф.
— Ну вот мы и встретились снова, профессор… Обыщите его!
Но гестаповцы не успели: хрустнула во рту Фрибе ампула — и доктор стал медленно оседать на пол.
— Цианистый калий… Болваны! — сказал в сердцах Вольф. — Старого человека не можете взять…
Вольф обернулся и увидел в открытых дверях рентгенкабинета фрейлейн Анну. Гестаповцы бросились к ней.
Анна вздохнула, вскинула голову и нажала какую-то кнопку. Раздался оглушительный взрыв. Зазвенели стекла, посыпалась штукатурка, и все заволокло известковой пылью.
Вольф, которого взрывом отшвырнуло к стене, медленно поднимался, вытирая кровь с разбитой губы…
В Рудных горах все заметено глубоким и чистым до голубизны снегом. По тропинке бежала Катя Ярцева, в телогрейке и шапке, из-под которой выбивалась непокорная каштановая прядь. Решила срезать угол напрямую к командирской землянке — и утонула в снегу.
— Куда тебя черти несут? — помогает ей выбраться из снега Ерофеев.
— Не к тебе, конечно…
— Ну тогда не спеши, начальство совещается.
— Пусти, у меня срочная радиограмма из Берлина!
— Из Берлина?.. Тогда проходи.
Млынский поднял голову и нахмурился, словно ждал тяжелой вести.
— Шифровка от Фрибе, — сказала Катя. — Сеанс связи вне расписания, товарищ полковник.
— Читай.
— Сейчас… — Катя шмыгает носом, вздыхает и начинает читать шифровку: — «Первое. Карасева встречайте, как было условлено. Второе. Нами перехвачена директива управления имперской безопасности о подготовке в соответствии с приказом Гитлера перебазирования компонентов для атомного оружия и производства сверхмощных ракет в Альпы, где намечается создание укрепрайона для обеспечения работ по «оружию возмездия». Руководят операциями Вольф и генерал Хорн. Третье. Над нами установлена плотная опека гестапо. Рация Марты законсервирована. Просим передать в Москву: все связи с нами прекращаются… Эта передача — последняя. Прощайте. Анна и Алексей».
Все молчали. Только ветер свистел за дверью.
— У них был сын, — сказал подполковник Канин.—
Командир подводной лодки на Севере. Они так и не узнали, что он не вернулся на базу полгода назад…
Млынский повернулся к Хвату.
— Готовь отряд к переходу через границу, Виктор Сергеевич. Нельзя позволить им окопаться в Альпах. Эти фанатики могут утащить за собой в могилу еще сотни тысяч человеческих жизней. Приказ Карасеву и Шум-скому: во что бы то ни стало узнать маршрут и время перебазирования. Данные, полученные от Фрибе, передать немедленно в Центр.
В больничной палате, у стены, стоит железная койка. На койке лежит рыжий шарфюрер. Голова его перевязана, виден только нос и один глаз. В вену обнаженной руки введена игла, тонкий шланг от которой тянется к капельнице. Шарфюрер без сознания. Дыхание прерывистое, хриплое… Рядом — медицинская сестра. Она в длинном сером платье с белым передничком и в скрывающей ее волосы накрахмаленной косынке с красным крестиком. Тут же стоят группенфюрер Вольф и Крюгер. Оба, вздохнув, выходят из палаты.