— Нет, — ответила Скотти.
Хауэлл после паузы задал встречный вопрос:
— А почему вы об этом спросили?
— Мне кажется, что хотя бы один из вас — медиум. Я сама — медиум и порой чувствую это в других людях, — объяснила Джойс. — Если вы медиум, не надо этого бояться. Это совершенно естественная вещь.
— Я вижу иногда какие-то вспышки, но, может быть, это не то?
— Думаю, то самое, — ответила Джойс.
После ужина лодки помчались почти борт к борту по тихому озеру, при свете молодого месяца рассекая зеркальную гладь. С наступлением темноты становилось прохладнее и Скотти прижалась к Хауэллу. Он обнял ее за плечи и через тонкую блузку почувствовал, что девушку знобит. Когда они отплывали, было так тепло, что обоим не пришло в голову захватить свитера.
Они причалили перед домиком Хауэлла и подождали, пока высадятся две другие пары. Тишину вечера нарушали только цикады. Войдя в помещение, Хауэлл принялся разжигать камин, а Скотти занялась кофе.
— Вон там бутылка бренди, — сообщил он, — с ним кофе будет лучше.
Скотти вышла из кухни, держа поднос с чашками, и остановилась. Хауэлл, возившийся у камина, оглянулся и проследил за ее взглядом: слепая женщина стояла посреди гостиной, задрав подбородок и наклонив голову набок, она медленно поворачивалась на 360°.
— Что-нибудь не так, Джойс? — спросила Скотти.
— О, нет, я просто хочу почувствовать это место.
Гарри, муж Джойс, встал и подвел ее к дивану напротив камина.
Скотти расставила чашки на кофейном столике.
— Значит, ты медиум?
— О, да, — откликнулась Джойс.
— Иногда она демонстрирует нечто невероятное, — подхватил Гарри. — Ты что-нибудь чувствуешь, дорогая?
— Я бы выпила кофе, если он готов, — произнесла Джойс, словно не слыша слов мужа.
Скотти вышла в кухню, вернулась с кофейником и бутылкой бренди и начала угощать гостей.
Хауэлл вставил в пианолу валик Эррола Гарнера и включил музыку, затем взял чашку, добавил туда еще бренди, сел в кресло и спросил:
— Откуда вы приехали?
— Элен, я и Гарри из Чаттануги, — ответил Джек, — а Джойс — англичанка, хотя вы бы ни за что не догадались по ее произношению.
— У Джойс великолепный слух, — добавил ее муж. — Когда мы приезжаем в Лондон, ее произношение меняется, едва мы выходим из самолета в Хитроу.
— Хотите провести спиритический сеанс? — спросила Джойс.
Все обернулись к ней.
Скотти хихикнула:
— Сеанс? Мы что, будем говорить с духами?
— Возможно. Такие вещи нельзя знать заранее, но думаю, что-то может получиться.
— Джойс великолепно чувствует все оттенки любого общения, не только речи, — пояснил Гарри.
— Я рискну! — заявила Скотти.
Джек взглянул на кивнувшую в знак согласия Элен и добавил:
— А почему бы и нет?
Лишь Хауэлл промолчал. У него было ощущение, что он вот-вот потеряет контроль над происходящим.
— Джон, вы к нам присоединяетесь? — спросила Джойс. — Это имеет смысл только при общем участии.
Хауэлл оказался в затруднительном положении: он не хотел участвовать в спиритическом сеансе, но не хотел и проявлять негостеприимство.
— Конечно, — согласился он без энтузиазма, — что для этого нужно?
— Нужен стол, — ответила Джойс, — лучше всего круглый.
— Стол есть.
— Поставьте его в самый центр комнаты, как можно точнее. И, пожалуйста, выключите пианолу.
— Сделаем, — Хауэлл выключил пианолу, и мужчины втроем направились к столу.
— Передвинуть его будет не так-то просто, — сообщил Хауэлл. — У него основание из обрубка чуть ли не окаменевшего древесного ствола. Я не знаю как это умудрились распилить.
Гарри попытался поднять стол за крышку.
— Ого, может стоит его наклонить и перекантовать? Если мы будем поднимать за крышку, она может оторваться.
Они наклонили стол и стали перекатывать его на ребре чурбана, служившего основанием, пока Гарри не остановил их:
— Думаю, мы на месте.
Казалось, он не впервой этим занимается.
К столу пододвинули стулья, Джойс рассадила присутствующих, чередуя мужчин и женщин, и попросила выключить весь свет в доме.
Скотти вскочила, выбежала в кухню и, быстро вернувшись, сказала:
— Все готово.
Сначала темнота казалась непроницаемой, но позже, когда глаза привыкли, выяснилось, что луна и огонь в камине освещают комнату достаточно хорошо. В тишине слышалось только потрескивание дров в камине и стрекотание цикад на улице. Все, рассевшись, пододвинули свои стулья к столу.