- Когда всё это кончилось, когда я убила Кармина и его дружков, единственным, что не дало мне умереть прямо там, были мысли о тебе, Ангел. Твоя улыбка. Твой смех. Звук твоего голоса, когда мы занимаемся любовью. Мне нужно было вернуться к тебе, вернуться к самому лучшему в мире - к твоему свету. Твоему теплу. Твоей любви, - её рука скользнула вниз по моему лицу, затем по шее и остановилась на моей груди, под которой упрямо билось сердце. - К тебе.
Её взгляд пронзил меня насквозь.
- Ты говоришь, что это ты должна меня успокаивать. Разве ты не знаешь, что делаешь это каждый день?
Я непонимающе смотрела на неё и не могла полностью осознать её слова и их значение.
На её лице отразилась улыбка.
- Да, Ангел. Каждый день, даже не подозревая об этом, ты являешься тем единственным человеком... - её голос стал хриплым. - Женщиной, которую я люблю.
Она нежно обняла меня за шею и со всей своей непостижимой силой притянула к себе, подарив поцелуй полный огня, страсти и обещания. Я тут же ответила, страстно желая показать ей, как много она для меня значит - женщина полная огня, ярости и безграничной любви.
Я потеряла голову от желания и принялась ласкать ее, не обращая внимания на бинты, закрывающие многочисленные раны. Тихий стон быстро вернул меня в реальность, и я как ошпаренная оторвала руки от ее живота:
- О. Боже, извини! Я не...
- Тссс, - ответила она, вновь прижимая меня к себе, - Все хорошо. Я в порядке.
- Ты не совсем здорова.
Она поймала меня в плен своих горящих глаз:
- Ты нужна мне.
За эти слова я охотно продам душу самому дьяволу.
Взяв мою руку, она положила ее себе на теплую упругую грудь и прошептала:
- Дотронься.
Я не смогла сдержать стона и закрыла глаза от безумного удовольствия, ощущая ее плоть под своей трепещущей ладонью. И когда она тут же отозвалась на мои нерешительные прикосновения, всем телом потянувшись к моей руке, я почувствовала, что меня затягивает в океан эмоций, которые я старалась сдерживать изо всех сил.
- Расслабься, сладкий Ангел, - прошептала она, запуская свои длинные пальцы в мои стриженные вихры, снова притягивая к себе мои губы: - Просто расслабься.
Я поддалась звукам ее голоса, словно сладким песням сирен, и освободилась от стыда и печали, гнева и страха.
Наши губы встретились в обжигающем поцелуе и я... просто расслабилась.
Я принялась ласкать пальцами ее грудь. Сначала легкие движения становились все настойчивее и настойчивее - во мне разгорался огонь страсти и желания обладать, нескончаемым топливом для которого были любовь и всепоглощающее желание.
Я чувствовала, как ее дыхание становится глубже, ловя языком стоны, срывающиеся с ее губ. Движение моих рук становились все более уверенными, запечатлевая в опьяненном мозгу незабываемое ощущение шелковистости ее кожи. Бинты, спеленавшие ее тело перестали быть препятствием. Теперь они не просто защищали ее раны, а скорее являлись знаками ее огромной храбрости, несгибаемой воли, каждый из них скрывал под собой напоминания о тяжелом сражении и выигранной войне.
Я осыпала их нежными поцелуями, проникаясь изумительной силой и очарованием женщины рядом со мной. Ее аромат заполнил мои чувства, ее вкус - мое священное вино. Звуки ее голоса - прекраснее любого хорала.
Когда я подняла голову, закончив свой священный обряд, мои глаза обжег потемневший от страсти взгляд цвета индиго. И меня охватило ощущение непоколебимости и прочности союза наших тел, корнями уходящее в самые глубины моей души.
И когда моя рука скользнула между раздвинутых и приглашающих забраться поглубже ног, по щекам хлынули слезы радости. Я поняла, что снова оказалась дома, ощутив на пальцах теплую влагу ее желания.
- Я люблю тебя, Морган, - прошептала я, подлаживая движения своих пальцев к темпу ее тела.
На ее прекрасном лице отобразилась возбуждающая смесь боли и восторга, но ее глаза...
Если бы любовь была осязаемой, если бы мы могли ее не только чувствовать, но и видеть, она бы предстала взглядом Айс, когда та занималась любовью. Взглядом, говорящим, что я являюсь самым бесценным и любимым созданием во вселенной. Говорящим, что я желанна и любима гораздо больше, чем когда-либо могла себе представить. Говорящим, о живущей во мне мечте о женщине, которую я люблю всем своим сердцем, разумом, телом и душой.
Мой страх попытался вырваться наружу, напоминая, что я совсем не стою счастья, дарованного ею.
Она заметила это. Это не постижимо, но она всегда очень чутко реагировала на смену моего настроения.