Так она созовёт всех своих подруг.
Но в следующую секунду джёрё раскрыла клыкастый ротик и плюнула в меня. Вот только вместо обычной слюны, из её рта выстрелила липкая лента. Я успел крутануться на месте. Благодаря чему меня не зацепило. Но стоило повернуться к противнику лицом, как сразу две острые длинные лапы ударили в грудь.
По рёбрам пронеслась боль. Меня отбросило назад. Но всё же удалось устоять на ногах. А когда посмотрел на паукообразную женщину, то увидел недоумение в её глазах.
— Шкура мору, — усмехнулся я и погладил по костюму. — Тебе её просто так не пробить.
И через мгновение замахнулся мечом и ударил. Лезвие не могло достать до врага. Но я вложил в это все свои силы. Из клинка вырвался столб голубого пламени и врезался в джёрё. От монстра остались лишь две неровные половинки. Однако верхняя часть, отделённая от остального на уровне груди и без правого плеча всё ещё дышала. Чёрные глаза, один из которых кровил, уставились на меня. И самое интересное то, что в них не было злобы или ненависти. Наоборот, я видел в них облегчение.
— Тебе не спасти… всех, — прохрипела джёрё.
— О чём ты говоришь? — я шагнул к поверженному противнику.
— П… проклятье… — из уголка её рта побежала алая струйка. — Всех не спасти…
— Что за проклятье, женщина? — меня начинала распирать злость.
Вот почему всегда недоговаривают? Хотя в данном случае понятно. Она ведь уже и не дышит.
Джёрё прикрыла глаза. На лице я увидел блаженную улыбку. Её большая аппетитная грудь перестала вздыматься. А серая кожа… пошла пятнами, и через пару секунду стала смуглой, но вполне обыкновенной.
— Приехали, — прошипел я и сжал челюсти.
Вот и опять ты, Тсукико, вляпался в какое-то проклятье. Очередной квест, приключеньице выпало на твою долю. Примешь его?
Говорить с самим собой в данной ситуации казалось глупым. А истошный вопль из леса заставил взять себя в руки и двигаться дальше.
Несмотря на крики ныне мёртвой джёрё, её подруги так и не поспешили на помощь. Вот что значит, дружный женский коллектив.
Но, как бы там ни было, мне следовало бежать на помощь мужику, которого они успели схватить. Сколько там таких тварей, не знал. Опасны ли? Безусловно. Но оставлять вана на пожирание (или что там они собирались с ним сделать) никак не мог.
Ломанулся через густые заросли. По лицу и ладоням неприятно хлестали тонкие ветки. Толстые корни то и дело оказывались под ногами, так и норовя помешаться. Пришлось лавировать, наклонять, а изредка и прыгать, дабы не угодить в очередную яму.
Я не боялся, что на меня могут свалиться паукообразные бабы. Шкура мору должна была помочь. А вот мелкие арахниды, убившие мою лошадь, вызывали серьёзные опасения. Где они? Почему не нападают на меня? Способны вгрызаться только в животных? Или кто-то приказал им меня не трогать?
Пробежав всего ничего, вырвался на широкую поляну. Впереди возвышались разрушенные скалы. Груды огромных булыжников валялись повсюду. Высокие деревья тянулись к небесам и доставали до краёв разбитых гор. Однако никого рядом не увидел.
Крик повторился. Теперь я мог чётко сказать, что раздаётся он из тени скал. Присмотревшись, увидел там узкие проходы.
Пещеры. И снова я вернулся к этому. И почему всегда надо прятаться во всяких катакомбах?
Ринулся вперёд. Перебежать поляну не составило труда. А вот остаться незамеченным, конечно же, не получилось. Впрочем, я и не собирался прятаться. Твари наверняка знают, что я здесь. Мелкие паучки, да крики сестрицы им явно обо всём рассказали.
И стоило мне добежать до подножья, заваленного камнями, как сверху раздался властный голос:
— Стой, человек!
Я резко затормозил и вскинул голову.
На высоком валуне стояла ещё одна джёрё. Такая же красивая и сексуальная. Но лишь наполовину. Вот там, где была пышная обнажённая грудь, да, красотка. А то, что ниже пояса, ну-у-у, так, на любителя.
— Ты убил нашу сестру, — она не спрашивала, а говорила.
— Было дело, — не стал спорить я. — Мне пришлось защищаться.
В этот момент по камням вокруг нас забегал мелкие паучки. Они, словно чёрное покрывало, застилали собой всё, к чему прикасались. Это жутко напрягало.
— Не бойся, — произнесла женщина. — Никто тебя не тронет, пока я не прикажу.
— То есть ты королева?
— Я польщена таким сравнение, — легко кивнула. Однако в тоне было больше иронии, чем благодарности. — Можешь так меня и называть — моя королева.