«Не забыть записать, — напомнил себе Левченко по дороге домой. — Взять Игната на особый контроль. На него ведь тоже наехать могут, а он мужик горячий. Как бы чего не вышло».
Мысль еще какое-то время продержалась в голове, а потом ушла в глубины сознания, словно рыбка, вильнувшая хвостом. Через минуту Левченко уже и думать забыл про Корчака. Друг был выброшен из его оперативной памяти, поскольку следовало сосредоточиться на других вещах. Пришлось сделать несколько очень важных звонков, а потом заглянуть в пару мест. Очутившись же дома, Левченко был озабочен лишь одной проблемой: как бы избежать супружеского секса, которым давно надлежало заняться по графику.
За ужином он подчеркнуто морщился и иногда, будто бы невзначай, касался левой половины груди, намекая тем самым на неважное самочувствие. Оксана упорно не замечала его пантомимы. Расспрашивала о делах, подкладывала еду в тарелку, делилась новостями, вычитанными в Интернете. Воспользовавшись паузой, Левченко вставил:
— А у нас в управлении новости, прямо скажем, неважнецкие. Бандиты головы поднимают. Беспредел устраивают. Меня сверху уже долбить начинают: вынь и положь им этих «вальтеровцев».
— Так поймай их, — посоветовала Оксана не моргнув глазом.
— Легко сказать!
— Сделать тоже. Ты ведь их всех наперечет знаешь, бандитов своих. С тем же Вальтером по телефону говорил, я слышала.
— Много ты слышала! — вскипел Левченко. — Стал бы я с криминальным авторитетом общаться.
— Ха-ха, — произнесла Оксана отчетливо.
Она была высокая, даже очень высокая, с волосами цвета потемневшей меди, с великоватым носом, который ее в общем-то не портил, потому что в первую очередь обращала на себя внимание Оксанина фигура, а не лицо. Это было что-то! В прежние времена, когда Левченко был помоложе и не расходовал силы на любовниц, он с жены не слазил по часу и больше. Но все приедается, даже самое хорошее. Так было и с фигурой Оксаны. После ужина Левченко несколько раз протяжно зевнул и заявил, что отправляется спать: устал, мол, и все остальное.
— Может, мне тогда любовника завести? — осведомилась Оксана, относившая посуду в мойку. — Раз я тебе совсем безразлична.
— Почему безразлична?! — занервничал Левченко. — Устал я. Может человек устать?
— Может. Такая, знаешь ли, хроническая усталость. Тебе, наверное, на покой пора. Так что иди, иди. Спи спокойно, дорогой товарищ.
— Прекрати, Оксана! Вечно ты скандал затеваешь. На ровном месте.
Вместо того чтобы ответить, Оксана принялась звенеть и стучать посудой, что получилось не менее красноречиво.
Придется ублажать, понял Левченко. Это у себя в управлении он был генералом, а дома его роль была не столь значительна. Поскольку детей у них не имелось, Оксана не испытывала особенной зависимости от мужа и не считала нужным подстраиваться под него. Властный с подчиненными и окружающими, с женой Левченко являл собой совершенно иного типа мужчину. Психологи хорошо знают суть подобных метаморфоз.
— Не пойду спать, — сказал Левченко. — Чаю попью. Чаю вдруг захотелось. С лимоном, горяченького.
— Не надо мне твоих одолжений, — сказала Оксана, не оборачиваясь.
Ее спина выражала не столько холодное негодование, сколько ожидание. Это было видно по слегка опущенным плечам. Левченко приблизился и обнял ее сзади.
— Уйди, — буркнула Оксана, но не пошевелилась, чтобы вырваться.
— Ставь чай, — сказал он. — Попьем и спать пойдем. Вместе.
Он хлопнул ее по мускулистому заду. Конфликт был исчерпан. Усевшись рядом с дымящимися чашками, они несколько минут молчали, а потом незаметно завели разговор, вертящийся вокруг обычных супружеских тем: что купить, что сделать, куда съездить, кого навестить, чем заняться в выходные.
— Слушай, мать, — задумчиво произнес Левченко. — А почему бы нам с тобой не махнуть куда-нибудь на недельку?
— Куда? — оживилась Оксана.
— Да хотя бы в Майями эти хваленые. Мне визы сделают, без проблем. Весной и полетим.
— Я раньше хочу, — капризно сказала она.
— Ну, если зимой, то лучше Красного моря ничего не придумаешь.
— Австралия еще есть, — возразила Оксана. — Там все наоборот. У нас зима — у них лето. Самое время туда лететь. Посмотреть путевки?
— Посмотри, — кивнул Левченко, доставая телефон, напомнивший о своем существовании вкрадчивым, приглушенным мурлыканием. — Извини, это по работе.