Он встал и вышел из кухни. Оксана тенью последовала за ним, чтобы слышать, о чем пойдет речь. Левченко не таился. Наоборот, он слегка отнял мобильник от уха, чтобы жена убедилась, что звонит мужчина.
— Черт! — сказал он. — Вы уверены? Ничего не напутали? Надо же, какое несчастье. Завтра с утра зайдите, подробности доложите. И вот еще что. Нужно родственников ее найти, высказать соболезнование. Пару венков закажите. Людей выделите, если помощь потребуется. Все. Остальное завтра обсудим.
— Что случилось? — спросила Оксана.
Ее переполняло любопытство, а не ревность. Что и требовалось.
— Секретарша погибла, — сказал Левченко со вздохом. — Толстенькая эта, я тебе рассказывал. Ольга Волжанова. Пришла домой и с лоджии вывалилась. Девятый этаж, не шутка. Скончалась на месте.
— Самоубийство? Или выбросили?
— Следствие разбираться будет. Меня другое волнует. Я ведь без секретарши как без рук. Теперь новую искать придется.
— Меня возьми, — предложила Оксана игриво.
— Тебя нельзя, — подыграл ей Левченко. — Ты слишком красивая. Мне жена запретила красивых брать.
— А мы ей не скажем. — Она перешла на шепот. — Берешь?
— Пойдем, — качнул он головой. — Проведем собеседование. Там посмотрим, годишься ты или нет.
Его неожиданно распалила эта игра. Подшучивая на тему измен с секретаршами, он чувствовал себя дерзким преступником, который морочит головы сыщикам, идущим по его следу. Это будоражило и волновало. Секс с женой получился неожиданно качественным и страстным. Во всяком случае, удовольствия Левченко получил куда больше, чем с Ольгой.
«С покойной Ольгой», — напомнил внутренний голос.
Генерал слегка опечалился. Он вспомнил, какой задорной и соблазнительной была она, когда осталась в одних чулках. И фигура у нее была хорошая, почти ни в чем не уступающая Оксаниной. Угораздило же дурочку забеременеть. Не его вина. Предохраняться нужно было. У женщин есть множество способов. Но Ольга не побереглась. Может быть, даже нарочно с трахом подгадала, чтобы понести. Рассчитывала таким образом генерала себе отхватить. А вместо этого в морг отправилась. Наверное, успела пожалеть о своих происках, когда ее в окошко спровадили.
При мысли о том, что думала Ольга, глядя на стремительно приближающуюся землю, Левченко немного взгрустнул. Не сильно. Негоже печалиться человеку, живущему под счастливой звездой. Под счастливой генеральской звездой.
Глава 5. Минус четыре
А снег все падал и падал. Давно не было такой снежной зимы в городе. Тротуары и дороги все сжимались и сжимались, делаясь у́же из-за сугробов, высившихся по краям. Утром на улицах образовывались автомобильные пробки, окутанные дымом из выхлопных труб. Среди голых ветвей пестрели цветными пятнышками синицы и снегири, прилетевшие из лесов, чтобы не умереть от голода и холода. Вороны походили на маленьких черных старух, рассевшихся тут и там, чтобы колдовать и накладывать страшные заклятия на людей, которым они завидовали. В глазах бродячих псов появилось выражение предсмертной тоски.
Игорь Петрович, прогуливаясь по округе, чтобы убить время и не закиснуть, однажды наткнулся на окоченевший труп собаки, валявшийся на обочине. Его неподвижность и бесчувственность говорили о смерти куда больше, чем все философы, поэты и мистики, вместе взятые. В том, что собака сдохла и была обречена сначала лежать вот так, у всех на виду, а потом гнить среди ошметков тающего снега, ощущалась необратимая закономерность. Глядя на черную нору, проделанную грызунами под собачьим хвостом, невозможно было увязать это с существованием бессмертной души. В конце концов, чем человеческая жизнь важнее собачьей? Что в людях такого, чтобы Создателю захотелось возрождать нас снова и снова, всякий раз получая один и тот же результат?
С такими невеселыми мыслями вернулся он с прогулки. Они, эти мысли, были у него постоянно такими. Поводов для радости не находилось. Бизнес шел вразнос после выплаты непомерного оброка, назначенного бандитами. Дела стали настолько плохо идти, что Игорь Петрович даже не наведывался в офис, где его осаждали обеспокоенные сотрудники, кредиторы и налоговики. Бизнес уже не приносил ему удовольствия. Каренин больше не мог гордиться ни своим делом, ни собой.
Необходимость вернуться в загородный дом и вновь обосноваться здесь удручала его не меньше, чем жену и дочь, но делать было нечего: пошатнувшееся финансовое положение не позволяло снимать квартиру, а жилплощадь Вадика была слишком мала, чтобы жить там вчетвером без неудобств и трений. Саша не захотела отпускать родителей одних, заявила, что поживет с ними. Вадика взяла с собой тоже, утверждая, что так будет спокойнее. Но спокойствия не было и не могло быть. Тот новогодний налет испортил и испоганил все.