Большинство незнакомцев, чужаков даже не подумали бы сделать то, что сделали вы, подвергая себя опасности. Спасибо вам.
Айс выглядела слегка смущенной, как, в общем-то, нормальный, довольно-таки скрытный человек, от похвалы, и ответила пожатием плеч.
- Я сделала то, что должна была.
- Многие люди должны. Хорошо, что вы здесь. Ты тоже, Тайлер, - он снял свою кепку в уважительном жесте. - Неплохо бы вернуться к работе. Увидимся.
Когда он вошел обратно в свой магазин, я встряхнула головой и рассмеялась. Айс повернулась посмотреть на меня.
- Что?
- Только ты, Айс.
Ее вскинутые брови просили меня продолжить.
- Только ты смогла развести драку и вмиг разобраться с работой.
Если бы она была из типа легко краснеющих людей, я бы смогла заставить ее покраснеть. Но так как она не была таковой, то все, что я получила в ответ: она нахмурилась и едва слышно пробормотала в ответ такое, что лучше и не слышать это. Я снова рассмеялась.
- Могу ли я угостить Вас чашечкой кофе, мисс Механик? Может быть, нас весьма недурно обслужат.
Не удосужившись ответить, Айс направилась к кафе, оставив меня идти следом за ней, улыбаясь во все лицо.
ТРЕТЬЯ ЧАСТЬ
Cледующие несколько недель наша жизнь протекала как уютная повседневность и это было очень приятно после всех тех приключений, что выпали на нашу долю с момента знакомства. Айс несколько раз приглашали в магазин Попа, и она была, как он говорил, щедро вознаграждена за свой труд. Слава о ней как об отличном механике распространялась так быстро, что мне кажется, она удивлялась, почему это не произошло с ней несколько лет назад, когда она пыталась сделать такую же карьеру, но постоянно наталкивалась на неудачи. Которые в итоге привели ее в лапы Моба и предоставили нам возможность познакомиться в Болоте.
Все-таки я рада, что все произошло именно так, потому что, если бы она не попала в тюрьму, мы бы так никогда и не познакомились. Ужасно, конечно, ощущать радость от чьего-то темного прошлого, но я всегда честна сама с собой, и это чувство радости БЫЛО, и если бы мне пришлось отдать за него свою руку, я бы сделала это.
Несмотря на стойкие возражения Руби, Айс тратила часть своего заработка на еду и некоторые мелочи для нашей хозяйки, отметая любые возражения, которые Руби чуть ли кричала ей в ухо. Она проявляла невероятное терпение к Руби, которая, смею предположить, временами была очень язвительной. Не знаю, что привело их к взаимопониманию, но, чем бы это ни было, я была безумно рада.
Мы проводили много вечеров у камина, где открылся еще один из талантов Айс - рисование. Она просила меня закрыть глаза и описать дом, который я знала; с карандашом и альбомом, купленными в универмаге, она воплощала в жизнь то, что было у меня в голове. Детали были настолько правдоподобными, что я не могла не удивляться, и это приводило меня в замешательство. После этого я верю, что, возможно, она действительно умела читать мысли.
Единственным, что омрачало эту идиллию, было то, что мы спали в разных комнатах. Это происходило не из-за Руби. Нет, она зашла так далеко, что предложила нам свою комнату - единственную, настолько большую, чтобы вмещать в себя не одну кровать. Скорее, это было мое упрямство - дурацкое упрямство, как называла это моя мама, когда я действовала ей на нервы, - то, что держало нас порознь. Последний раз мы занимались любовью в охотничьей хибарке, с тех пор - ни разу. Мои гормоны бесились по этому поводу целыми днями. Я уже подумывала об уикенде в "Серебряной сосне", исключительно для того, чтобы снова обнять Айс. Но постоянно откладывала эту затею.
Так же, как и Айс не искала никаких способов к сближению, чего я совсем уже не понимала. По крайней мере, тогда.
И когда начинался вечер и мы шли спать в разные комнаты, закрывая за собой двери, у меня было такое чувство, словно я снова попала в тюрьму. Только эта тюрьма была создана моими собственными руками.
И начинались ночные кошмары.
Днем я несколько забывала, что Айс, а, следовательно, и я - беглецы, и от этого, несомненно, еще больше упивалась своей свободой. Но в ночной тишине, когда кошмары прошлого выходили из унылых теней, в моих снах появлялось нечто, чему не позволено было появляться в реальности.
Часто я просыпалась в холодном поту, завернутая в мокрую простыню, стискивавшую мою грудь, и дышала так, как будто пробежала марафон. Я лежала без сна с колотившимся как у кролика сердцем, ожидая звуков сирен, стука в дверь, возвещающего о прибытии полиции. Я пыталась отогнать эти мысли прочь, но ничего не получалось. Они оставались и насмехались надо мной со всей своей яркостью и безапелляционной правдой.