Люсинда крепко сжала губы, с трудом сдерживая смех.
– Думаю, он не прочь увидеть тебя наяву в тоге.
– Скорее, он предпочел бы увидеть меня и без этого наряда. Глупый! Почему бы ему прямо не сказать об этом?
– Рэйчел! Неужели ты могла бы… согласиться на такое предложение?
– А почему бы и нет? Брак, по-моему, слишком переоценивают. А вот быть на содержании у мужчины… В этом есть свои преимущества… Деньги и свобода… И не только это.
– Боже! Никогда не предполагала, что ты способна на подобное! – разволновалась Люсинда. – Прошу тебя, не излагай свою теорию Джун. Ты ведь знаешь, что она воспринимает каждое твое слово как разумный совет, как указание к действию. Мне бы не хотелось, чтобы она сбежала в последнюю минуту из-под венца в…
– …панике, – закончила за нее Рэйчел. Бестактный намек подруги на ее побег от жениха нисколько не обидел Рэйчел. – О, Джун совсем другая, – сказала она, обмахиваясь веером. – У меня нет опасений по поводу брака Джун. Я ведь потратила целых три месяца, чтобы его устроить…
– Столько же времени тебе понадобилось, чтобы устроить и мой брак с Полом, – напомнила Люсинда.
– Да, столько же… Моя беда в том, что я подчас жертвую своими интересами ради других. Мне следовало бы приберечь одного из этих достойных молодых людей для себя. – Рэйчел театрально вздохнула. – Теперь же… меня задвинули на полку. Моя участь – получать стихи от самодеятельных поэтов.
Несколько минут подруги сидели молча, глядя на прогуливающихся под зонтиками дам.
– А тот первый джентльмен, Рэйчел… ирландский майор…
– Кто? – резко переспросила Рэйчел, будто раздраженная тем, что подруга затронула запрещенную тему. – А, он, – вздохнула она. – Люси, это было так давно. Я едва помню, как он выглядит.
– В таком случае… взгляни налево и освежи свою память, – посоветовала ей Люси.
Рэйчел с любопытством повернула голову.
Улыбка застыла на ее губах. Она не могла поверить своим глазам!
Что она почувствует, доведись ей вновь встретить этого мужчину? – часто спрашивала себя Рэйчел. Прошло шесть лет, и казалось совершенно невероятным, что их пути когда-либо пересекутся вновь. Тем более теперь, когда Рэйчел бывала в Лондоне лишь раз в году, приезжая сюда с матерью и сестрами за покупками и ради встречи со своей подругой Люсиндой. На этот раз Рэйчел и ее семью привели в Лондон приготовления к свадьбе Джун.
Задавала себе Рэйчел и другой вопрос: если она все же встретит этого мужчину, узнают ли они друг друга? И вот теперь не было никаких сомнений – лишь мимолетный взгляд на майора Коннора Флинта всколыхнул в Рэйчел меланхолические воспоминания. Сердце ее замерло.
– О, Изабель… Как жаль, что тебя нет рядом… – едва слышно прошептала она.
Люсинда взволнованно посмотрела в сторону мужчины.
– Извини, я сказала глупость. Этот джентльмен выглядит слишком молодо. Майору же теперь, должно быть, за тридцать… Он, наверное, уже поседел… да и находится в Ирландии…
– Это он, – задумчиво произнесла Рэйчел. О да, это был он. Несмотря на расстояние между ними, она тут же узнала его. Увидела его выразительные глаза и даже услышала его мягкий ирландский акцент.
Он управлял легкой коляской, а рядом с ним сидела изящная дама в элегантном муслиновом платье бежевого цвета. Зонтик, защищая даму от теплого полуденного солнца, скрывал ее лицо. Из-под соломенной шляпки была видна лишь прядь волос, таких же черных, как и у ее спутника.
– Кажется, с ним синьора Лавиола, – сказала Люсинда. – Да, да, конечно, – подтвердила она, когда дама игриво наклонила голову набок, будто прячась от своего смеющегося спутника.
– Перестань разглядывать их, Люсинда, – попросила подругу Рэйчел. – Он может повернуться и увидеть нас.
– Похоже, он слишком увлечен этой сладкоголосой пташкой, – заметила Люсинда. – Как, впрочем, и лорд Харли. Прошел слух, что красавица Лавиола уже готова была согласиться на покровительство Харли, но неожиданно отшвырнула его, прельстившись гораздо более крупным состоянием другого любовника…
Рэйчел откинулась на мягкие подушки ландо, поправила шляпку и зонтиком прикрыла лицо, защищая себя, таким образом, от взглядов слева.
– В чем дело? – в нетерпении спросила она, выглядывая из-под зонтика, когда их ландо неожиданно остановилось. На узкой улице, запруженной экипажами, образовался затор. Люди толпились вокруг экипажа, зацепившегося колесами за повозку, груженную яблоками. Рядом стояла телега с углем. Вероятно, экипаж попытался протиснуться между повозкой и телегой, но попал в западню.
– Что случилось? – раздался голос рядом с Рэйчел. Услышав мягкий ирландский акцент, она рискнула предположить, кто подошел к ее ландо. Сердце ее неистово забилось.
Солидный джентльмен, сидевший в экипаже, возмущенно кричал из окошка, грозя пальцем угольщику и вознице на повозке с яблоками:
– Я судья! А эти два хулигана, кажется, решили позабавиться! Они выясняют отношения, а я по их милости вынужден сидеть здесь вместо того, чтобы быть на заседании… – судья взглянул на свои карманные часы, – уже десять минут тому назад. Следует штрафовать таких горе-извозчиков.
Рэйчел вгляделась в темноволосого джентльмена, сильно напоминавшего ей ее бывшего жениха. Он стоял так близко, что она могла бы протянуть руку и коснуться его. Но нет, это не он. Этот мужчина и ростом выше, и волосы у него темнее.
Судья продолжал возмущаться, и тут Рэйчел не выдержала.
– Вы не правы! – обратилась она к нему. – Если бы вы сами соблюдали правила, а не пытались обогнать другие экипажи, то не оказались бы в такой ситуации.
Судья оторопел от столь категоричного высказывания в свой адрес.
– Моя дорогая юная леди… Знаете ли вы, с кем говорите? Кого вы обвиняете? – Произнес он это свысока, с сознанием своего превосходства.
– Я знаю вас, – вновь услышала Рэйчел знакомый голос. – Вы Артур Гудвин, эсквайр, не так ли? Кажется, мы встречались на прошлой неделе на званом вечере в доме миссис Кроуфорд…
И куда подевалась напыщенность Артура Гудвина, эсквайра? Он явно заволновался и почувствовал неловкость.
– Да… я… припоминаю этот вечер, – сказал он, запинаясь, – но вас я что-то не помню.
– О, в этом нет ничего предосудительного…
Глаза Артура забегали. Тот вечер! Настоящая вакханалия! На подобных вечерах свое собственное имя и то помнится с трудом, подумал он, вспоминая юную кокетку, дарившую ему ласки.
– Пожалуйста, сэр, напомните мне, кто вы.
– Дивейн… Лорд Дивейн. Не ожидал увидеть вас так скоро. Как чувствует себя миссис Гудвин? Помню, вы говорили, что она больна…
– Да, да… Она болела… Я говорил… – Артур, не желая продолжать разговор, испуганно спрятался в глубине экипажа. Не снести ему головы, узнай его женушка о его развлечениях с юными красотками у миссис Кроуфорд.
– Готов помочь вам разобраться с колесами, – обратился лорд Дивейн к Сэмюэлю Смиту, управлявшему повозкой с яблоками.
Тот благодарно кивнул.
– А вы не смогли бы помочь нам? – обратился лорд Дивейн к вознице на телеге с углем. Угольщик не заставил себя ждать.
Вскоре движение на узкой улочке было восстановлено. Экипажи, застрявшие в пробке, продолжили путь. Неподалеку от коляски Рэйчел стояли фаэтон лорда Дивейна и экипаж Артура Гудвина. Рэйчел заметила, что синьора Лавиола, остававшаяся все время в фаэтоне, не спускала темных глаз со своего спутника.
Лорд Дивейн? Рэйчел повторила про себя это имя. Темноволосый господин был очень похож на майора Флинта, но имя его было ей незнакомо.
Рэйчел знала о существовании сводного брата Коннора, его сверстника. Но тот был светловолосый и совсем не похож на Флинта.
– Поехали домой, Ральф, – обратилась она к кучеру, продолжая думать об ирландце – «двойнике» Коннора.
И тут совершенно неожиданно лорд Дивейн подошел к коляске Рэйчел и, взяв лошадь за уздечку, приласкал ее.
– У нас не было возможности хотя бы словом перемолвиться… – вдруг произнес лорд. Тон его голоса не выдавал очевидного волнения и интереса, которые Рэйчел прочла в его синих глазах. Нет, он не узнал ее, подумала Рэйчел. Это был всего лишь взгляд мужчины, оценивающего привлекательность женщины. А Рэйчел знала о своей привлекательности. Джентльмены искали знакомства с ней. А знавшие ее мужчины не оставляли попыток понравиться ей и завладеть ее сердцем. Однажды до Рэйчел дошли слухи, что на нее заключили пари: выиграть должен был тот мужчина, которому удалось бы покорить ее, а потом публично оскорбить.