Её подстилка была рядом с подстилкой одной из рабынь по имени Анна. Она была из незнатной семьи. Служанка другой рабыни Джины, которая попыталась сбежать, а её за это выбросили в мешке за борт прямо в морскую пучину. Судьба Джины стала пугающим предостережением для остальных, и больше никто не пытался сбежать.
Анна была спокойной и улыбчивой. И с ней Фелисия сблизилась больше, чем с остальными рабынями.
За те две ночи и один день, что Фелисия провела на этом корабле, она смогла немного свыкнуться со своей новой жизнью. Конечно, ей было всё ещё неприятно и мерзко лежать на жёсткой подстилке на полу, носить грязную поношенную рубаху, совсем не мыться, есть неизвестно из чего приготовленное жидкое варево, которое им давали три раза в день, но ей было легче терпеть всё это вместе с остальными. Ей казалось, что она не одна. Её неприязнь и страх разделяли все девушки, находящиеся в трюме, и это будто бы объединяло её с ними, придавало сил.
Проснувшись этим утром после ночи, проведённой в попытках уснуть под всхлипы плачущей рабыни, Фелисия села на подстилке и потянулась, разминая затёкшие конечности и шею. Все ещё спали, скорчившись на подстилках. Видимо, ранее утро.
Осторожно поднявшись, чтобы никого не разбудить, Фелисия босиком прокралась к одному из маленьких круглых окон и с любопытством посмотрела в него. Оно находилось почти на уровне воды, и вид открывался только на синие морские волны, блестящие и сверкающие в рассветных солнечных лучах.
Внезапно послышался скрежет открывшегося засова, и, испуганно вздрогнув, Фелисия рывком бросилась к своей подстилке и успела скорчиться на ней как раз к тому моменту, когда в трюм по крутой лестнице спустился один из пиратов.
— Эй, ты, — к ужасу девушки, послышался приглушённый голос пирата, говорившего на ломанном итальянском языке. — Ты не спать. Подойти.
Напрягшись, Фелисия слегка приподняла голову с подстилки и посмотрела на него в попытке узнать, действительно ли к ней он обращается. Чёрные глаза невысокого и коренастого пирата смотрели прямо на неё, и, вынужденная подчиниться, Фелисия испуганно и неуверенно подошла к нему.
— Пытаться бежать — умереть. Ясно? — жёстко спросил пират, и, увидев утвердительный кивок девушки, грубо подтолкнул её в спину к лестнице, ведущей на палубу.
Фелисия неверяще покосилась на пирата, но опять подчинилась. Босиком преодолев лестницу, она оказалась на палубе и тут же зажмурилась от непривычно яркого солнечного света после полумрака трюма.
Проморгавшись, она бегло огляделась. Палуба была практически пуста. Махмуд Реис, вальяжно прислонившись к борту корабля, стоял в окружении двух других пиратов, удерживающих под руки какую-то девушку.
Подойдя ближе, Фелисия узнала в ней рабыню Катрину, которая этой ночью плакала, мешая ей спать.
— Она пытаться бежать утром, — объяснил Махмуд Реис, обратив свои карие глаза к напряжённой Фелисии, которая с сожалением смотрела на плачущую Катрину. Без сомнения, её постигнет судьба Джины. — Ты видеть, как она выбраться из трюма? Она молчать.
— Н-нет, — запнувшись от страха, ответила Фелисия. — Я спала. Все спали. Никто ничего не видел и не знал.
Махмуд Реис неверяще хмыкнул. Пират, который привёл Фелисию на палубу, что-то сказал на турецком языке, и Махмуд Реис снова пристально вгляделся в испуганное лицо Фелисии.
— Он говорить, что ты не спать, когда он зайти. Быть испуганна. И смотреть в окно. Надеяться, что она уйти? Ты помогать ей?
— Нет! — истерично вскрикнула девушка, представив, что и её постигнет судьба Джины. Быть брошенной в мешке в морскую пучину она не хотела. Причём, совершенно незаслуженно. — Я ничего не знала! Правда.
Махмуд Реис, видимо, поверил, так как потерял всякий интерес к Фелисии. Усмехнувшись, он посмотрел на плачущую Катрину и на турецком языке что-то велел своим людям.
— Подождите! — вскрикнула Катрина, осознав, что был отдан приказ о том, чтобы избавиться от неё. — Она моя подруга! Попрощаться можно?
Фелисия непонимающе нахмурилась, взглянув на Катрину. Подруга? Далеко от истины.
Не встретив сопротивления, Катрина подбежала к настороженной Фелисии и, крепко обняв её за шею, горячо и сбивчиво зашептала ей в ухо:
— Засов на двери откроется, если приподнять дверь снизу и толкнуть её влево. Может, вам повезёт.
— Хватит! — рявкнул Махмуд Реис.
Пираты схватили Катрину — плачущую, но смирившуюся — и связали ей руки и ноги верёвками.
Фелисию почему-то не отправляли обратно в трюм, и она помрачнела, осознав, что пираты желают, чтобы она видела смерть “подруги” с целью предупредить очередные попытки бегства среди рабынь.
Сердце тревожно билось в груди, пока она беспомощно наблюдала за тем, как связанную Катрину посадили в мешок с головой и, поднеся её к борту корабля, бросили в море.
Раздался громкий всплеск, а после воцарилась звенящая от напряжения тишина, и только шум волн, бьющихся о корабль, и крики чаек, кружащих в бледно-голубом утреннем небе, нарушали её.
Натужно сглотнув, Фелисия посмотрела на Махмуда Реиса и обнаружила, что он задумчиво наблюдает за ней.
— Ты не бояться? — неожиданно спросил он, иронично вскинув густую чёрную бровь. — Совсем не плакать и не кричать. Странно.
— Боюсь, потому и не кричала, — пролепетала девушка, говоря чистую правду. Ей было страшно до дрожи. — Я могу вернуться к остальным?
Махмуд Реис кивнул, и развернувшись, Фелисия едва ли не бегом преодолела лестницу и, обернувшись, увидела, как дверь за ней закрылась, а после клацнул закрывшийся засов.
Посмотрев перед собой, она замерла. Все рабыни сидели на своих подстилках и в напряжённом ожидании смотрели на неё.
— Куда вы с Катриной подевались? — обеспокоенно спросила Анна, нарушив общее молчание. — Они позвали вас? — шёпотом добавила она, произнеся слово “они” с раболепным придыханием.
— Катрина пыталась сбежать, — мрачно ответила Фелисия, и по трюму пробежалась волна ошеломлённых вздохов. — Я не спала, когда один из них вошёл в трюм. Ему показалось это подозрительным. Они не знали, как ей удалось выбраться из трюма, и подумали, что я ей помогла.
— Боже, — ужаснулась Анна и, вскочив со своей подстилки, подбежала к подруге и схватила её за плечи. — Что они с тобой сделали?
— Заставили смотреть на то, как Катрину связывают, сажают в мешок и выбрасывают в море.
Анна с сожалением поджала губы, коротко обняв Фелисию, которая не успела ответить на объятие.
— Как же ей удалось сбежать? — недоуменно спросила одна из рабынь, ни к кому конкретно не обращаясь.
— Наверное, Джина успела ей рассказать, как выбраться из трюма, перед тем, как её… — ответила вторая, не закончив предложение, так как все поняли, что она имела в виду.
— Я не знаю, как, — соврала Фелисия. — Лучше нам не знать. Живее будем. Отсюда не удастся сбежать. Джина и Катрина доказали это.
Весь оставшийся день рабыни обсуждали произошедшее с Катриной, пытаясь понять, как же ей и Джине до неё удалось выбраться из запертого трюма.
Фелисия в обсуждении не участвовала, погружённая в мрачные раздумья. Зачем же Катрина перед смертью рассказала ей, как выбраться из трюма? Мысль о том, что она может выбраться отсюда, не давала ей покоя. Как и один-единственный вопрос. А что, если ей повезёт, и она сможет выбраться из трюма и сбежать, не попавшись пиратам?
Топкапы. Покои Валиде Султан.
Валиде Султан сидела на тахте в ожидании прихода гостей, чинно сложив руки на коленях.
На небольших сидениях без спинок, стоящих по обе стороны от неё, сидели Филиз Султан и Эсма Султан.
Филиз Султан, воодушевлённая словами и поддержкой Валиде Султан, была облачена в изысканного кроя платье из серебристой переливающейся ткани, похожей на струящуюся воду. Её лёгкая улыбка была полна волнительного ожидания и нетерпения. Она ждала наступления ночи, в которую намеревалась многое изменить.
Её дочь Эсма Султан сгорала от любопытства перед встречей с небезызвестной Эсен Султан с её красивой, но печальной судьбой, а также её дочерьми, которые были её ровесницами. Может, она сможет подружиться с ними? Ей бы хотелось иметь подруг по возрасту равных ей, с которыми она могла бы, как и с Фидан-хатун, всем делиться и веселиться.