Впервые Филиз Султан ощущала себя предоставленной самой себе, не должной никому подчиняться или терпеть унижение. Теперь она была полновластной хозяйкой гарема, в котором каждая из наложниц мечтала снискать ее расположение, а слуги лебезили перед ней и беспрекословно подчинялись, заглядывая в глаза и ища в них признаки одобрения и довольства. Это стало для султанши приятным откровением ее новой жизни, однако не смогло скрасить ее душевную боль.
Спокойная, полная достоинства улыбка властвовала на ее лице, но в темно-серых глазах, как в грозовом небе, клубилось что-то мрачное и печальное. И Филиз Султан знала — это “что-то” останется с нею навсегда в память о тех страданиях, которые ей довелось пережить в прошлом.
Ассель-хатун также присутствовала на празднике, но была не допущена к султанше, которая все еще таила на нее обиду за сказанное утром. Фаворитка то и дело бросала заискивающие взгляды на Филиз Султан, желая вернуть ее расположение в страхе, что султанша отвернется от нее и станет благоволить какой-нибудь другой наложнице, которую выберет для сына в качестве наказания за ее дерзость. Но та делала вид, что не замечает ее и наслаждается весельем.
Решившись, Ассель поднялась с подушки и направилась к столику, за которым восседала Филиз Султан. Айше-хатун, стоявшая рядом со своей госпожой, заметила приближающуюся девушку и выступила ей навстречу, преградив путь.
— Султанша не желает видеть тебя, хатун. Не сегодня.
— Я хочу принести ей свои извинения, — привычно приняв невинный вид, пролепетала Ассель. — Прошу, султанша, позвольте мне это, — взмолилась она, выглянув из-за плеча хазнедар и умоляюще взглянув на султаншу.
— Айше, пусти ее, — сдержанно произнесла Филиз Султан и обратила к фаворитке, севшей перед ней на колени, прохладный взгляд.
— Султанша, молю простить меня, — заговорила та с тем же невинным видом. — От боли, вызванной вашими словами, я потеряла рассудок и невольно позволила себе дерзость. Уверяю вас, этого больше никогда не повторится! Моему почтению к вам нет предела, ведь всем, что я имею, я обязана вам, султанша. Могу ли я рассчитывать на вашу милость?
Филиз Султан вместо ответа протянула ей свою руку. Ассель, с улыбкой приняв ее, оставила на ней почтенный поцелуй.
— Айше, пусть ей принесут подушку, — распорядилась султанша, обернувшись на ту.
Довольная Ассель села на принесенную служанкой подушку возле ног Филиз Султан и с тенью превосходства скользнула взглядом по наложницам, которые насмешливо наблюдали за ней. Пусть себе смеются, обиженно подумала она. Когда она родит сына и станет султаншей, усмешки быстро покинут их лица.
Покои шехзаде Мурада.
Возбуждение, овладевшие было им по прибытии в Манису, сошло на нет с наступлением вечера. Жажда деятельности остыла, и все, чего хотел шехзаде, это без сил разместиться на тахте, совершенно ничего не делая. Он говорил себе, что устал, но чувствовал, что это им медленно, но неотступно овладевала тоска. Только сейчас, сидя в одиночестве в новых покоях дворца Манисы вдали от столицы и Топкапы, он сознавал, что больше не увидит Дафну, не услышит ее голоса.
Бесполезно было давать себе обещание забыть ее. Шехзаде полагал, что справится со своими чувствами, подавит их и заставит умереть, но сейчас, вдали от любимой, они лишь сильнее и болезненнее обжигали его грудь, в которой теперь томилась еще и тоска по ней. Любовь никогда не ведает своей глубины до часа расставания. И в этот вечер шехзаде Мурад осознал, сколь велико его, увы, безответное чувство.
Он никогда не употреблял вина, считая это глупым и бессмысленным занятием, но сейчас, желая забыться и утопить в нем свою печаль, распорядился, чтобы ему принесли целый кувшин. Когда же шехзаде налил себе вина в кубок, то неуверенно принюхался к нему и брезгливо поморщился, после чего отставил кубок обратно на столик и выдохнул.
Перед глазами стоял образ Дафны, какой он видел ее впервые. Мужские одежды, не способные скрыть ее природную женственность, плащ, отороченный мехом. Черные волосы заплетены в крепкую косу, лежащую на одном плече, а золотистые глаза полнятся теплом и искренностью. Его мечты прервал раздавшийся стук в двери.
— Войдите.
Получив позволение, в покои вошел назначенный хранителем его покоев Селим-ага.
— Шехзаде, Филиз Султан распорядилась привести вам наложницу из гарема. Желаете принять ее?
— Нет, — тут же без тени сомнений ответил шехзаде Мурад. — Пусть возвращается в гарем.
— Тогда, может, пригласить к вам Ассель-хатун? — осторожно предложил Селим-ага, видя, в каком состоянии его господин.
— Оставь меня одного, — процедил он, раздраженно посмотрев на него.
Поклонившись, слуга покорно ушел.
Гарем.
Филиз Султан заметила, что вернувшаяся в ташлык Айше-хатун выглядит встревоженной. Когда та поймала взгляд госпожи, то отрицательно покачала головой. Поджав губы, Филиз Султан с недовольством проследила за тем, как в гарем вернулась наложница, которую она велела отправить к сыну.
Вездесущая Ассель заметила девушку и ревниво обожгла ее взглядом, но побоялась возмущаться и лишь озлобленно нахмурилась. Значит, султанша все-таки решила найти для шехзаде новых наложниц. Это ее огорчило и разочаровало. Она-то надеялась, что в Манисе Филиз Султан будет на ее стороне, а оказалось… Все ее представления о новой счастливой жизни буквально рушились на глазах.
Ей хотелось снова выплеснуть свое негодование, но в этот раз она сдержалась. Что же, если Филиз Султан желает вытеснить ее из покоев шехзаде, она встретит сопротивление. Вежливое, почтительное, но сопротивление. Никаких истерик и дерзости, решила для себя Ассель. Она будет отстаивать свое право быть с Мурадом, но так, чтобы ее не в чем было уличить. Здесь уже нет Дафны, и теперь она сможет завладеть сердцем любимого — заботой и нежностью. Поднявшись с подушки, Ассель наткнулась на удивленный взгляд Филиз Султан.
— Султанша, если вы позволите, я хотела бы навестить шехзаде. Мы с ним не виделись с самого утра.
— Шехзаде пожелал остаться один, — вмешалась Айше-хатун, которая уже стала действовать Ассель на нервы.
— Уверена, для меня он сделает исключение, — с натянутой улыбкой и неискренней вежливостью ответила ей фаворитка.
— Раз так, ступай, — спокойно проговорила Филиз Султан и, посмотрев вслед уходящей девушке, повернулась к Айше-хатун. — Так уверена в любви моего сына к ней… Я не разделяю ее уверенности. Мурад даже не пожелал ее увидеть, как вернулся во дворец. И взгляд его печален, словно его что-то гнетет. Надеюсь, это всего лишь тоска по покинутому Топкапы и повелителю. Я и сама страдаю от нее…
— Со временем вы привыкнете к новой жизни, султанша, — улыбнулась ей хазнедар. — А насчет Ассель-хатун. Не нравится она мне… Кажется милой девушкой, но есть в ней что-то неприятное, скрытое за этой невинностью.
— Я и сама вижу, Айше, — выдохнула Филиз Султан, согласно кивнув. — Нужно подыскать моему сыну новую наложницу, чтобы она стала для него утешением от тоски по прошлому. Жаль, пока он не идет мне навстречу, но, как ты сказала, со временем это пройдет. Дай Аллах, мы все еще будем счастливы.
— Аминь, султанша. Вы этого достойны, как никто другой после всего, что пережили.
Филиз Султан признательно ей улыбнулась и протянула руку своему сердечному другу, разделившему с ней все горести и печали. Айше-хатун приняла ее, сжала в ответ и улыбнулась с любовью.
========== Глава 40. Бегство ==========
Топкапы. Гарем.
— Султанша, может, не стоит? — едва поспевая за ней по коридорам дворца, лепетала испуганная Дафна. — Повелитель разгневается!
— Пусть гневается! — процедила Нилюфер Султан, решительно хмурясь и не сбавляя шага. — Она вздумала сделать меня разменной монетой в своих интригах. Я обрушу этот дворец, если она попытается выдать меня замуж!