Служанка молчала, видя ее состояние, и, сходив куда-то, принесла одежду вроде той, что была на ней — безыскусное платье из коричневого хлопка, подобного которому в гареме даже служанки не носили, и платок из того же хлопка, только белого цвета.
— Что это? — брезгливо осведомилась султанша, поглядев на одежду, которую служанка положила рядом с ней на тахту. — Я не стану надевать это.
— Мне велели позаботиться о вас, госпожа, а ваше платье все изорвалось и испачкалось. Вам стоит переодеться, — мягко настаивая, ответила девушка. — Другой одежды пока нет, но, уверена, вам ее предоставят. Все было организовано в спешке.
Посмотрев на себя, Эмине Султан была вынуждена признать, что ее когда-то роскошное платье из пурпурного шелка с длинным шлейфом действительно выглядело ужасно. Она нехотя переоделась, чувствуя себя неловко в непривычно бедном облачении, и с сожалением проводила взглядом служанку, которая унесла ее платье.
Пока ее не было, Эмине Султан задумалась, кто же мог ее спасти и организовать все это — побег с помощью дворцовых стражников, дом, охрану, служанку. Рассчитывать на то, что это дел рук Элмаз, было глупо. У нее нет ни таких возможностей, ни золота, чтобы за все это заплатить. Тогда кто же? Служанка вернулась в комнату с подносом в руках, на котором стояла тарелка с каким-то супом. Эмине Султан была так голодна после заточения, что позабыла обо всем, пока не поела, даже толком не ощутив вкус еды, что, впрочем, было весьма кстати, учитывая ее качество. Отодвинув от себя опустошенную тарелку, Эмине Султан поглядела на служанку, стоящую в стороне, и решила, наконец, все разузнать.
— Как тебя зовут?
— Менекше.
— Кто тебя приставил служить мне?
— Один эфенди, я прежде служила в его доме.
— Что за эфенди? — нахмурилась султанша, не понимая, кем он мог быть. — Как его зовут?
— Ферхат Эфенди, — ответила ей служанка. — Я недавно оказалась в его доме и знаю лишь, что он служит какому-то знатному господину.
— Значит, его господин и велел меня спасти, — задумчиво протянула Эмине Султан и вздохнула. — Кто же это?..
Ночью Эмине Султан, лежа на неудобной кровати под колючим шерстяным покрывалом, думала о том, что с ней теперь будет. Она бежала из Топкапы, спасшись от казни с помощью какого-то важного человека в столице, но во дворце она оставила все, что имела: свою прежнюю роскошную жизнь султанши, повелителя, отвернувшегося от нее и пожелавшего ее смерти, и своих детей. Только сейчас султанша осознала это. Она больше не сможет вернуться, никогда более не увидит султана, своих шехзаде и дочь, которая была еще такой маленькой и нуждалась в ней. Тоска овладела ею, тяжелая и опустошающая. До самого утра она не могла уснуть, поливая подушку слезами и всхлипывая, а после, когда небо за окнами стало светлеть в преддверии рассвета, забылась беспокойным сном, уставшая и истерзанная страданиями.
Весь следующий день прошел для нее как в тумане. Султанша смутно помнила то, что происходило, а, по сути, не происходило ничего. Она так и сидела в безделии и тоске в комнате, задумчиво смотря в окно и пребывая в беспокойстве о детях. Менекше-хатун сказала, что ей не стоит без надобности выходить из комнаты, чтобы лишний раз не показываться на глаза тем мужчинам, присутствие которых в доме и без того вызывало напряжение. А если и придется выйти, например, по нужде, то нужно непременно покрыть голову платком. Так, мол, распорядился Ферхат Эфенди. Эмине Султан пожалела, что ее охранники не были евнухами, как мужчины в гареме. У евнухов не было таких изучающих взглядов, которыми ее удостоили эти мужчины, когда она переступила порог дома.
Менекше-хатун тогда отправилась на кухню приготовить ей что-нибудь на обед, когда Эмине Султан, почувствовав необходимость, вышла из комнаты, которую не оставляла с тех пор, как оказалась в этом доме. Как и просила служанка, она взяла с собой платок и набросила его поверх головы, но, спускаясь по лестнице, услышала мужские голоса и настороженно замерла на одной из деревянных ступенек.
— Интересно, как долго мы еще будем сидеть здесь взаперти? — воскликнул один из голосов, явно недовольный.
— Это решит паша, — насмешливо ответил ему другой. — Или ты не доволен? Ферхат Эфенди сказал, что господин щедро заплатит каждому. За мешок золота я готов провести в этом доме даже пару-тройку лет.
Они посмеялись, а Эмине Султан, подслушивая их разговор, еще на шаг приблизилась к разгадке личности того, кто ее спас. Значит, это какой-то паша. Но кому из столичных пашей понадобилось ее спасать? Султанша была сбита с толку, потому что ей на ум не приходил никто.
— Мне интереснее, с чего бы ему спасать жену султана, которую за что-то приговорили к казни, — протянул третий голос.
— Ты ее видел? — хмыкнул кто-то. — Не мудрено, что паша голову потерял. Что-то здесь нечисто… Кто знает, может ее за то и хотели казнить, что открылась ее связь с пашой? Никто бы не стал так рисковать, вызволяя ее из темницы в самом Топкапы из-под носа у султана и прятать здесь, если бы не имел на это весомых причин. А какая еще может быть причина? Паше она никакой пользы не принесет — одни только проблемы. Узнает кто, и он не то, что должности, головы лишится.
— Он сегодня вечером должен приехать. Вот и узнаем, что к чему.
— Султанша, что вы здесь делаете? — раздался удивленный голос Менекше-хатун, когда та вышла из кухни с подносом в руках и увидела ее стоящей на лестнице.
Эмине Султан раздраженно посмотрела на нее, потому что разговор мужчин тут же оборвался.
— Мне понадобилось выйти, — ответила она, спустившись на первый этаж и снова поймав на себе эти самые взгляды. — Отнеси поднос в комнату, а я сейчас приду.
Придерживая платок, она наградила охранников надменным взглядом и спешно прошла мимо них, а когда вернулась в комнату, за весь день больше ее не покидала, ломая голову над тем, кто был ее спасителем. Султанша с нетерпением ждала наступления вечера, чтобы, наконец, увидеть его своими глазами, и то и дело поглядывала в окно, надеясь увидеть его на крыльце. Но небо темнело, время шло, приближаясь к ночи, а он все не появлялся.
Дворец Михримах Султан.
— Где же он?..
Михримах Султан в беспокойстве стояла у окна, заламывая руки и надеясь увидеть в нем возвращающегося домой мужа. Время ужина, к которому он обычно прибывал во дворец, уже давно прошло, а его все не было. Со стола убрали нетронутые блюда, несмотря на просьбы Гюльшан-калфы к своей госпоже хотя бы немного поесть. Та с тех пор все расхаживала по холлу, то и дело выглядывая в окно и становясь все более встревоженной.
Подруга Эсма Султан ответила ей на письмо с соболезнованиями, которое поутру отправила ей султанша. Она сообщила о том, что казнь Серхата Бея не состоялась, так как он сбежал вместе со своей госпожой Эдже Дориа. Прошлой ночью, как оказалось, из темницы бежала и Эмине Султан, только никто не знал, как ей это удалось. Михримах Султан не желала связывать это со своим мужем, но подозрения все же закрались в ее разум.
Вчера ночью он вдруг стал слишком спокоен после вечера, полного напряжения и нервозности. Могло ли это быть связано с тем, что ему удалось помочь Эмине Султан бежать? Был ли он сейчас с ней, благодарной ему за спасение? Или это все глупые домыслы, порожденные ее ревностью?
Без особой надежды в который раз выглянув в окно, Михримах Султан оживилась, увидев на крыльце высокого мужчину, спешившегося с коня.
— Паша! — облегченно выдохнула она и поспешила к входным дверям, чтобы встретить его, однако в коридоре увидела всего лишь его слугу. — Что такое? — с тревогой осведомилась она. — Где Искандер-паша? С ним что-то случилось?
— Паша велел вам передать, что он допоздна задержится в Топкапы. Повелитель поручил ему как можно скорее расследовать бегство Серхата Бея и Эмине Султан из темниц во дворце прошлой ночью. Он выясняет обстоятельства этого дела и просит вас не беспокоиться.
— Мой муж в Топкапы? — осознав всю нелепость своих домыслов, с облегчением уточнила Михримах Султан и, увидев кивок слуги, чуть улыбнулась. — Хорошо.