— Как повелитель? — спросила у нее Михримах Султан.
— Печалится, конечно. На него столько всего навалилось в эти дни, но он держится. Случившееся с братом и без того пошатнуло его, так еще вся эта ситуация с Эмине Султан…
— Так и не удалось узнать, каким образом она сбежала?
— Пока нет, но вскоре все выяснится, — встряла в их разговор Хафса Султан, холодно сверкнув глазами. — Повелитель поручил расследование твоему мужу, Михримах. А у него, как у второго после султана человека в государстве, руки развязаны. Он все выяснит, да и я велела дворцовым слугам попытаться что-нибудь разузнать об обстоятельствах ее побега.
— Зачем ее искать? Как по мне, она свое наказание уже получила, — хмыкнула Нилюфер Султан. Все взгляды обратились к ней, и ни в одном не было ни капли расположенности. — Она потеряла одного сына, а теперь и остальных детей, которых больше никогда не сможет увидеть. Теперь она — никто и более не имеет отношения к семье повелителя. Для Эмине Султан, которая так дорожила жизнью султанши и ее привилегиями, вдобавок к ее материнскому горю это даже большая кара, чем казнь.
— Отец тоже так считает, — неожиданно для себя согласилась с ней Эсма Султан. — Я говорила с ним сегодня об этом. Повелитель сказал мне о своем намерении приказать Искандеру-паше впредь заниматься поисками одного лишь… Серхата Бея.
Только Михримах Султан обратила внимание на ее короткую заминку, зная о чувствах подруги. Нилюфер Султан вскинула нее взволнованный взгляд и тут же отвела его в сторону, чтобы не выдать себя.
— Столько бед свалилось на нашу династию… — вздохнула Эсма Султан.
— Когда кончится траур, этот дворец вновь познает веселье, — поглядела на нее Хафса Султан.
Нилюфер Султан резко повернула к ней голову и нахмурилась, понимая, что она имеет в виду ее свадьбу с Коркутом-пашой.
— О чем вы, султанша? — удивилась тем временем Михримах Султан.
— Вы, верно, еще не знаете, — холодно улыбнулась Хафса Султан. — Наша Нилюфер Султан тоже готовится выйти замуж.
Обе девушки в ошеломлении повернулись к последней, а та в свою очередь надменно посмотрела на самодовольную Хафсу Султан.
— Еще ничего не решено! — процедила она сквозь зубы. — Повелитель даже не знает об этом вашем желании выдать меня замуж.
— Сегодня же я намерена исправить это упущение и поговорить с ним, — невозмутимо отреагировала Хафса Султан, наградив ее взглядом свысока. — Кстати, Нилюфер, спешу обрадовать тебя. На днях в столицу, наконец, должен прибыть твой будущий муж Коркут-паша, так что тебе недолго осталось ждать свадьбы.
В негодовании Нилюфер Султан вскочила с подушки и спешно покинула гарем под взглядами остальных султанш. Эсма Султан из ревности к Серхату и в силу неприятного нрава Нилюфер Султан почувствовала злорадство. Наконец-то эту выскочку поставят на место. Михримах Султан же неосознанно ощутила жалость к сестре, так как сама часто становилась свидетелем того, как та уверенно и гордо заявляла, что выйдет замуж только если сама того пожелает. Увы, в этом дворце никто не стал спрашивать ее о том, чего она желает, как, впрочем, поступили и со всеми ними.
— А кто этот Коркут-паша? — с любопытством спросила она, поглядев на тетю.
Топкапы. Зал заседания совета.
Искандер-паша восседал на тахте и изучал документы, предоставленные ему главным казначеем, когда в зал заседаний вошел улыбающийся Давуд-паша. Он, поймав на себе взгляд великого визиря, подошел к нему и поклонился.
— Паша.
— Чем это ты так доволен? — усмехнулся Искандер-паша, отложив документы в сторону.
— Так вы еще не знаете? Коркут-паша прибыл, он ждет в коридоре. Мы с ним успели немного поговорить.
— Неужели? — в удивлении вскинул брови паша и, поглядев на стоящего рядом агу, велел ему: — Пригласи, — после он снова повернулся к Давуду-паше и насмешливо спросил: — Он все такой же?
— Ничуть не изменился, — с улыбкой покачал головой Давуд-паша. — Как будто и не было тех лет, что мы не виделись с военного похода на Венецию.
Искандер-паша с улыбкой поднялся с тахты, а Давуд-паша повернулся и встал рядом с ним, когда в зал заседаний в сопровождении аги вошел высокий, широкоплечий мужчина внушительного телосложения. Он был даже выше великого визиря, бывшего самым высоким мужчиной среди всех пашей в совете. На смуглом лице пылали серые глаза, смотрящие пронзительно, но с ленцой, как если бы происходящее вокруг казалось ему недостойным внимания. В чертах его лица сквозили упрямство и жесткость — качества, которые были определяющими в его личности.
Искандер-паша ценил его, как друга, пусть и много меньше, чем Давуда-пашу. В силу того, что и великий визирь, и Коркут-паша оба были сильными личностями с непростыми характерами, у них часто возникали противоречия, но несмотря на это Коркут-паша был человеком надежным в плане выполнения приказов, хотя порою достигал своих целей с помощью жесткости и беспринципности — но, что главное, неизменно их достигал и был готов на все, чтобы добиться того, что ему нужно. Такой паша в совете несомненно пригодится, если знать, как обращаться с ним, дабы не допустить конфликтов.
— Ну здравствуй, Коркут, — с усмешкой шагнув к нему навстречу, Искандер-паша раскинул руки в стороны, тем самым призывая его в свои объятия. — Добро пожаловать в Стамбул.
— Какая честь, сам великий визирь меня встречает, — ухмыльнулся Коркут-паша и, подойдя, заключил его в крепкие объятия. Они с силой похлопали друг друга по спинам и отстранились. Искандер-паша, куда более субтильный в сравнении с ним, не подал виду, что объятия оказались крепче, чем он ожидал. — Ты никак постарел, паша? Смотри-ка, и бороду отпустил.
Они посмеялись, и Коркут-паша, посмотрев через плечо великого визиря на Давуда-пашу, стоящего в стороне и с улыбкой наблюдающего за ними, усмехнулся.
— Давуд-паша, я так и не поздравил тебя с новым браком. Говорят, на самой султанской дочке женился, а теперь еще и визирем стал. Помнится, когда мы виделись в последний раз, ты возвращался в столицу, чтобы стать лишь мирахуром. Уж от кого, но от тебя я не ожидал, что ты меня оставишь за спиной.
— Благодарю, паша, — с теплом улыбнулся тот. — Теперь и ты здесь, Коркут и, полагаю, понимаешь, что был призван в столицу не только затем, чтобы повидаться со старыми друзьями.
— Именно, — отозвался Искандер-паша и хлопнул Коркута-пашу по плечу. — Али-паша скончался в минувшем походе, Альказ-паша тоже покинул нас, став жертвой интриг Мехмета-паши и его не в меру властолюбивой жены. Я нуждаюсь в верных людях, достойных стать моей опорой в совете. Тем более, готовится новый поход, и мне нужен рядом человек, разбирающийся в искусстве ведения войны, а ты — лучший воин, которого я знаю.
— Неужели ты это признал? — насмешливо отозвался Коркут-паша, но, понимая, что ему предлагают войти в совет и получить — ни много, ни мало — должность визиря, посерьезнел и внимательно посмотрел на Искандера-пашу, ожидающего его ответа. — Паша, ты меня знаешь, я всегда желал показать себя на достойной должности и принести пользу нашему государству. Для меня честь войти в совет и принять твое предложение, — договорив, он вдруг снова усмехнулся. — Как будто я посмел бы отказать великому визирю. Не хотелось бы, чтобы встреча старых друзей превратилась в вынесение приговора.
— Разве у вас бывает иначе? — рассмеялся Давуд-паша, припомнив все стычки пашей в прошлом, когда ему каждый раз приходилось едва ли не разнимать их в драке.
Искандер-паша и Коркут-паша тоже посмеялись, понимая, что и теперь, спустя годы, вряд ли что-то изменится. Хотя, учитывая нынешнее положение Искандера-паши, Коркуту-паше придется поумерить свой пыл, и он это сознавал.
— Идем, представим тебя повелителю, — произнес Искандер-паша, хлопнув прибывшего друга по спине, и они втроем покинули зал заседаний.
Топкапы. Покои Валиде Султан.
Вернувшись в свои покои, Хафса Султан тут же велела позвать Идриса-агу. Когда тот явился по ее зову, султанша ждала его на террасе, стоя возле перил с задумчивым видом. На лице ее царила печаль. Но стоило евнуху поприветствовать ее и поклониться, Хафса Султан взяла себя в руки и обернулась к нему уже невозмутимо, как всегда.