— Аллах, сохрани, вы что же?..
— Тише! — шикнула на нее Ракель-хатун и, взяв под локоть, увела подальше от лавки и чужих ушей. — Никто об этом не знает. И твой отец тоже. Я сама узнала спустя день после его свадьбы на этой султанше, так что он развелся со мной, не подозревая, что я жду ребенка.
— Но почему ты до сих пор не сообщила ему? — Сельминаз забыла о вежливости от овладевшего ею ошеломления. — Вы столько лет мечтали о детях! Поверить не могу, что тебе удалось забеременеть спустя столько времени…
Ракель-хатун счастливо улыбнулась, с невыразимой нежностью положив ладонь поверх своего округлого живота.
— Аллах, наконец, одарил меня своей милостью. Представляешь, я, оказывается, забеременела еще в Эскишехире. Срок-то уже четыре месяца, а я и не ведала…
— Отец разделит с тобой эту радость, пусть вы и разведены. Никогда не оставит вас с ребенком без своей заботы и внимания. Он должен знать, Ракель-хатун. Рано или поздно отец все равно узнает о ребенке, так зачем тянуть? Такая радость для нашей семьи. Аллах, он столько ждал этого спустя годы после моего рождения!
Сельминаз говорила это уже не без корысти, желая насолить Эсме Султан, которая вознамерилась выдать ее замуж и этим лишить всего.
— Не знаю, Сельминаз… — сомневалась Ракель-хатун. — Стоит ли? Он женился вновь и, верно, у них с новой женой вскоре будут свои дети. Я думала перебраться к тетке в Эдирне, чтобы растить ребенка самой.
— Даже не думай! — возмутилась Сельминаз. — Что ждет вас в Эдирне? Здесь отец позаботится о вас. Будете иметь все, чего пожелаете. Из этой Эсмы Султан, похоже, жена вышла плохая, раз отец ведет себя с ней, как с дочерью. Она не смогла подарить ему счастья и, узнав, что ты вместо нее, юной и такой благородной, подаришь паше долгожданного ребенка, помрет от зависти! Ты разве не хочешь воздать ей по заслугам? Из-за нее отцу пришлось развестись с тобой, а, глядишь, сейчас бы вы жили счастливо в ожидании ребенка.
Тут она увидела знакомую желчь, наполнившую взгляд Ракель-хатун, и поняла, что попала в яблочко своими словами.
Дворец Эсмы Султан.
После поминок в Топкапы Эсма Султан, нуждаясь в поддержке и не желая оставаться один на один с ненавистной Сельминаз-хатун, пригласила в свой дворец Михримах Султан. Та, сама успевшая истосковаться по подруге, радостно согласилась. Они восседали в холле дворца и попивали шербет, делясь друг с другом всем, что их терзало.
— Я же говорила, что Давуд-паша — хороший человек, — тепло воскликнула Михримах Султан, когда подруга рассказала ей о доброте своего мужа и о его терпимости. — Дай Аллах, он излечит твое сердце, и ты сможешь его полюбить.
— Аминь, — с горечью отозвалась Эсма Султан, вспомнив о том, кто ранил ее сердце. О нем она говорить не хотела, боясь разбередить только ставшие заживать раны, и потому поспешила спросить: — А как у вас с Искандером-пашой? Давуд-паша как-то сказал, он ждет не дождется рождения ребенка и пылинки с тебя сдувает.
— Это так, паша очень обо мне печется, но в последнее время…
Она умолкла, опустив взгляд, и Эсма Султан обеспокоилась, вспомнив о тайне, которую пообещала хранить.
— Он забыл… ее?
— Нет, — с болью ответила Михримах Султан, подняв к ней полные слез глаза. — Раньше я была уверена, что это пройдет, что я смогу вытеснить ее из его сердца, но… Время идет, и мне кажется, он все больше поддается этой страсти. Знаешь, прежде паша хотя бы был нежен со мной. Никогда не отталкивал. А сейчас, когда все это случилось с Эмине Султан, даже не смотрит в мою сторону. Только твердит, чтобы я берегла себя ради ребенка, а до меня ему и дела нет. Глаза пустые, когда смотрит. Он не касается меня, не ласкает. И все потому, что я — не она.
С сочувствием Эсма Султан подалась к ней и сжала ее руку. Сердце ее обливалось кровью от таких признаний подруги, которая слишком сильно любила мужа, при этом зная, что он мечтает о другой.
— Теперь, когда она сбежала, я уверена, что паша забудет ее со временем. И однажды ты будешь вспоминать обо всем этом как о ночном кошмаре, не имеющим ничего общего с твоей жизнью.
— Знаю, это прозвучит странно, но… Я боюсь, что именно паша помог Эмине Султан избежать казни. В тот вечер он был очень напряжен и взвинчен, долго пропадал в кабинете, а вернулся совершенно спокойным, словно лишившись причины беспокойства. И вчера вернулся поздно ночью. Я уснула, ожидая его в холле, а проснулась утром уже в пустой постели. Гюльшан-калфа сказала, что он провел ночь в кабинете. Это впервые на моей памяти. Верно, паша перенес меня в покои ночью, когда вернулся, а утром ушел, не сказав ни слова, хотя обычно я всегда провожаю его на службу.
— Глупости! — уверенно воскликнула Эсма Султан. — Мало ли, что могло беспокоить пашу. Известно, готовится поход, теперь еще расследование бегства Серхата и его поиски на нем. Паша просто занят и утомлен, вот и стал уделять тебе меньше внимания.
— Ты думаешь? — робко спросила Михримах Султан и, увидев кивок, вздохнула. — Может, ты и права… Я просто зря себя накручиваю .
В этот момент в распахнувшиеся двери вошла почему-то выглядящая самодовольной Сельминаз в зеленом плаще. Ей вслед вошла какая-то женщина, которую Эсма Султан видела впервые. Они с Михримах Султан настороженно переглянулись.
— Сельминаз, здравствуй. Познакомься, это Михримах Султан — супруга великого визиря и моя близкая подруга.
Михримах Султан вежливо улыбнулась девице, поклонившейся ей с преувеличенным старанием, и сразу же почувствовала к ней отторжение. Было в ней что-то неприятное, сквозящее в ее сладкой улыбке и раскосых зеленых глазах.
— Я тоже хотела бы вас кое с кем познакомить, султанша, — не переставая улыбаться, воскликнула Сельминаз и обернулась на пришедшую с ней с виду обыкновенную женщину с узким лицом и тонкими губами. — Это — Ракель-хатун, бывшая жена Давуда-паши.
Искренность исчезла из улыбки Эсмы Султан, и она с неловкостью поерзала на тахте, не представляя, зачем этой женщине понадобилось приходить в ее дворец.
— Султанша, — тем временем поклонилась Ракель-хатун. — Мое почтение.
— Зачем вы пришли? — напряженно осведомилась Эсма Султан.
— Не подумайте, я здесь не с тем, чтобы просить у вас о чем-то, — ее голос был очень похож на голос Сельминаз — безупречно вежливый, но неуловимо ядовитый. — Паша позаботился обо мне, и я живу, не зная печалей. У меня есть и дом, и слуги, и золото, которое паша регулярно мне выделяет.
Эсма Султан постаралась не показать, что ее это задело. Она и не думала, что паша действительно так заботится о своей бывшей жене. И почему это укололо ее? Султанша ощутила досаду.
— Я рада за вас, — выдавила она с натянутой улыбкой. — И все же для чего вы здесь?
— У меня есть новость для паши. Впрочем, думаю, она и вам будет интересна.
Переглянувшись с Михримах Султан, которую явно напрягала возникшая ситуация, Эсма Султан нахмурилась.
— И что же это за новость?
Не ответив, Ракель-хатун медленно подняла руки и, раздвинув полы плаща, положила ладони поверх заметной округлости на животе, заставив Эсму Султан пораженно распахнуть глаза и в смятении сжать руку не менее изумленной Михримах Султан.
Топкапы. Дворцовый сад.
В сопровождении Идриса-аги и служанок Хафса Султан, драгоценности которой ярко сияли в солнечных лучах, сошла с тропинки в сторону зарослей розовых кустов и, жестом велев слугам подождать в стороне, степенно подошла к мужчине, который поразил ее высотой своего роста. Прежде она никогда не видела таких высоких людей, хотя и султан, и Мехмет-паша, и Искандер-паша — все они были высокими мужчинами, но не настолько. Коркут-паша оказался красивым мужчиной, чего султанша, по правде говоря, не ожидала: очень высокий жгучий брюнет, но при этом статный, с широкими покатыми плечами и мускулистыми руками, в которых чувствовалась недюжинная сила. Во взгляде серых глаз сквозили уверенность, даже самоуверенность, и выражение скуки, словно бы он проявлял снисхождение, явившись на эту встречу. Подойдя, Хафса Султан смутилась, потому что со своим миниатюрным ростом доставала паше едва ли до середины груди.