— Судя по морщинке меж твоих бровей, ты сейчас задаешься вопросом, зачем это ей понадобилось лгать и дарить тебе тот кулон, — продолжала вести свою игру Атике, с мерзкой улыбкой наблюдая за Нуране. — И я тебе отвечу. Я многое замечаю, особенно то, что кажется любопытным. И кое-что любопытное я увидела как раз незадолго до того, как Халиде направилась к тебе.
— И что же ты видела? — стараясь не выдать своего страха, откликнулась Нуране деланно пренебрежительно.
— Как Альмира-хатун, а я полагаю, ты знаешь, кому она служит, шепталась с твоей подружкой Халиде возле бани, откуда я вышла и случайно стала свидетельницей их тайного разговора. И, между прочим, Альмира-хатун передала ей что-то в маленьком мешочке, который Халиде тут же спрятала у себя в декольте. Как думаешь, что это могло быть? Уж не тот ли кулон, который «принадлежал ее матери»?
Атике наслаждалась растерянно-напряженным выражением лица Нуране, которая была застигнута врасплох открывшимися фактами. Она хмуро взглянула на Атике и в непонимании насупилась.
— Зачем тебе рассказывать все это мне?
— А затем, чтобы ты знала… Бахарназ Султан уже пыталась убить тебя, послав этот кулон, который явно не был простой вещицей. Недаром Анна спустя несколько дней того, как он повисел у нее на шее, в муках скончалась. Видно, он был отравлен… Но ты же не думаешь, что теперь, когда открылась твоя беременность, Бахарназ Султан остановится? Она не побоялась убить шехзаде с его матерью, которая тоже носила ребенка. Вскоре настанет и твой черед, Нуране. Однажды и твое бездыханное тело, не успевшее дать жизнь ребенку, которого ты носишь, вынесут из гарема, чтобы закапать его там, в саду, возле других могил. И я с нетерпением буду ждать этого дня.
Ядовито улыбнувшись, Атике спокойно обошла побледневшую, угрюмую, как грозовая туча Нуране и стала спускаться по лестнице в ташлык, что-то легкомысленно напевая себе под нос.
Гарем
Решив, что случившееся можно использовать как повод увидеться с шехзаде и снова сблизиться с ним, утешив его в своих объятиях, Бахарназ Султан уже весьма поздним вечером и в самом лучшем из своих нарядов — рубиново-красном шелковом платье изящного кроя — предстала перед дверьми заветных покоев и поглядела на охрану.
— Сообщите шехзаде, что я пришла.
Султанша надеялась, что уж теперь-то тот примет ее, ведь прежде он всегда в ней нуждался и находил в ней поддержку в трудные моменты своей жизни. Ее шехзаде не мог так просто от нее отказаться, забыть и выбросить из своего сердца, где она так долго безраздельно властвовала. Нет, он просто впал в заблуждение, но вскоре он снова станет собой, и тогда она, Бахарназ, вновь станет его главной женой, его любовью и опорой.
Охранник, вернувшийся из покоев в коридор, склонил голову и проговорил:
— Султанша, вам велено возвращаться в гарем.
Бахарназ Султан ничем не выдала своего разочарования и болезненного унижения. Затравленно посмотрела на закрытые перед ней двери и, развернувшись, с ледяным достоинством пошла обратно по коридору. Что же, не сегодня, но она вернет утраченное. И отомстит тем, кто сейчас злорадствовал над ее неудачами. Как известно, и счастье, и несчастье не длятся вечно и постоянно сменяют друг друга. Она уже пережила достаточно горя и унижений и была уверена, что вот-вот снова настанет ее час, когда она вспомнит, что значит улыбаться и сколь дорога сердцу ласка любимого мужчины.
Вернувшись к себе, Бахарназ Султан с теплом взглянула на свою главную надежду. Шехзаде Орхан, вальяжно расположившись на тахте, уставший после целого дня неугомонных игр, скучающе наблюдал за тем, как его сестра Дильназ Султан с хмурым личиком стучала деревянной лошадкой по столику в намерении ее сломать.
— Дильназ, не нужно так делать, — забрав из ее рук игрушку, что ознаменовалось протестующим плачем, Бахарназ Султан оборвала стук, что прежде раздавался в покоях. — Элдиз, ну где ты? — раздраженно воскликнула султанша и недовольно посмотрела на выбежавшую из детской служанку. — Почему мои дети остались без присмотра? Ничего доверить нельзя!
— Простите, госпожа, я укладывала спать Айше Султан, — виновато смотря на нее, пролепетала в свое оправдание девушка.
— Айше давно спит, а она бездельничала. Мы долго сидим одни, — лениво заметил шехзаде Орхан и как-то слишком по-взрослому ухмыльнулся, посмотрев на побледневшую служанку.
Бахарназ Султан, услышав слова сына, вскинула брови в настигшем ее возмущении.
— Ты, видно, забыла свое место, хатун? — ледяным тоном процедила она. — Еще раз такое повторится — выброшу из дворца! Уложи спать Дильназ, она устала.
Сглотнув, Элдиз-хатун поспешно подошла к тахте, взяла плачущую девочку на руки и унесла ее в детскую. Выдохнув, Бахарназ Султан прошла к сыну и села рядом с ним, с любовью поцеловав его в висок.
— Мой шехзаде. Ну, как прошел твой день?
— Скучно, — недовольно протянул мальчик, как должное принимая материнские ласки, которыми та неизменно щедро его одаривала. — Мне можно кататься только на пони, а я хочу как папа ездить на настоящем коне.
— Всему свое время, милый, — ласково поглаживая его по темным волосам, ответила Бахарназ Султан. — А как прошли занятия с учителем?
— Ахмед отказывался отвечать челеби и назло ему испортил бумагу, вылив чернила. А меня учитель похвалил, когда я написал все буквы и прочел их.
— Значит, как всегда, — усмехнулась султанша. — Пусть и впредь так будет, сынок. Ты — старший наследник и должен быть впереди всех братьев, ведь именно тебе предстоит перенять дело отца. Однажды, да позволит Аллах увидеть мне эти дни, мы будем жить не в этом ветхом бедном дворце, а среди великолепия и роскоши Топкапы, в котором обитает султан со своей семьей. И тот трон, на котором сейчас восседает твой дядя, однажды достанется тебе. Ты будешь править целым миром!
Шехзаде Орхан снова ухмыльнулся и самодовольно посмотрел на мать, которая очень часто говорила ему подобные вещи.
— Значит, весь мир будет моим?
— А как же иначе? — весело отозвалась Бахарназ Султан и поцеловала его в лоб. — Ну все, уже поздно, Орхан, иди ложись.
Мальчик послушался и ушел в детскую как раз в тот момент, когда в покои вошла Альмира-хатун.
— Что там с нашим делом? — тут же обратилась к ней султанша.
— Все устроено, госпожа. Элиф Султан забрала кинжал и сказала, что сделает все, как вы ей велели. Нам остается лишь ждать…
Коварная усмешка коснулась губ Бахарназ Султан, и она вздохнула в предвкушении долгожданного падения Карахан Султан и ее верной прислужницы Элиф Султан, доставляющих ей столько неприятностей.
Ночь.
Бледный лунный свет лился в покои из незашторенных окон, рассеивая мрак, в котором они утопали. Среди ночной тишины раздавалось лишь размеренное дыхание со стороны ложа, на котором покоилась султанша, и ее волосы, разметавшись по шелковым подушкам, блестели в призрачном сиянии луны. Красивое лицо было таким безмятежным, словно она действительно находилась в объятиях сна и даже не подозревала о том, что сейчас, в этот самый момент, возле порога ее покоев стояла тень, которая начала красться к ней, скрытая темнотой ночи.
И вот тень превратилась в женский силуэт, когда она вышла из мрака в лунный свет, в котором опасно блеснуло лезвие обнаженного кинжала с рукоятью, украшенной россыпью сверкающих рубинов. Силуэт уже возвышался над спящей султаншей, закрыв ее собой от света, отчего лицо той оказалось поглощенным мраком.
Рука, сжимающая кинжал, вознеслась над телом султанши, но в тот миг, когда он должен был обрушиться на нее, она вдруг распахнула глаза и, увидев нависшую над ней руку с кинжалом, пронзительно закричала. Неудачливая убийца бросилась было в сторону дверей, но столкнулась в них с вбежавшими в покои охранниками, преградившими ей путь.
— Схватить ее! — гневно голосила «испуганная» Карахан Султан, вскочив с постели, на которой сверкал брошенный кинжал. — Она пыталась убить меня!
Охрана, находясь по обе стороны от стоящей на коленях плачущей рабыни, удерживали ее за плечи на месте, как особо опасную преступницу, от которой неизвестно, чего ожидать. Шехзаде Махмуд, стоя напротив, с холодной яростью и презрением во взгляде слушал ее испуганную исповедь, в которой она каялась, что действительно пробралась в покои его матери в намерении убить ее тем кинжалом, который дала ей Альмира-хатун, велев за золото расправиться с султаншей. Девушка созналась и в том, что Бахарназ Султан до этого вызвала ее к себе и заставила поклясться в том, что она исполнит ее поручение, если не хочет, чтобы ей отрезали язык.