Хафса Султан, уже переодевшись в непривычно простое для нее дорожное платье из черного хлопка, без всяких украшений стояла посреди покоев Валиде Султан, словно прощаясь с ними, когда ее вещи уже вынесли в сад, чтобы погрузить в повозку. Она была холодна, словно и не уезжала навсегда, не оставляла здесь прежнюю жизнь и сломанные мечты. Идрис-ага, подойдя к ней с жалким видом, с надеждой заглянул в ее непроницаемое лицо.
— Госпожа моя, скажите, что это не конец! Я не верю, что вы можете вот так просто сдаться, позволить им забрать у вас все, выставить вас из дворца и отправить в какую-то глушь! Вы что-то придумали? У вас есть какой-то план, по которому вы вернетесь?
— Нет никакого плана, Идрис, — сухо ответила Хафса Султан и печально ему улыбнулась. — Довольно с меня тайн, хитроумных планов, интриг… Я только сейчас поняла, как я устала… Оглянись назад. Что я после себя оставила? Враги твердили мне, что я все променяла на власть, и они оказались правы. Я лишилась семьи, похоронила дочь и потеряла любимого и любящего мужа, который был моей опорой. Даже моя племянница пошла против меня. И теперь, когда я по случайности лишилась власти, оказалось, что кроме нее у меня больше ничего и не было. Некому разделить мою печаль, поддержать меня, подать мне руку помощи теперь, когда я так низко пала с самой вершины. Собственными усилиями я оказалась в окружении одних лишь врагов, которые, как стервятники, теперь торжествуют над моим падением. Что же… Пусть торжествуют. Я никогда более не увижу их лиц и забуду все это, как страшный сон. Знаешь, я давно хотела… отправиться в паломничество. Возможно, настал мой час. Увижу святые места и стану молить Аллаха, чтобы он простил мои грехи. Надеюсь, это принесет мне долгожданный покой…
Идрис-ага с сожалением смотрел на нее, и сердце его разрывалось от боли, когда его госпожа, ласково посмотрев на него, развернулась и все также гордо неся себя, как будто она по-прежнему властвовала в этом дворце и в столице, прошествовала к дверям.
Евнух проводил ее через кипящий гарем, где все глазели им вслед, до самой кареты и стоял, не в силах ничем ей помочь. Перед тем, как скрыться в ожидающей ее карете, Хафса Султан с грустью обернулась на Топкапы, а затем перевела взгляд на Идриса-агу и вдруг чуть-чуть улыбнулась ему, отчего на ее все еще по-детски милом лице появились ямочки, как у юной девочки, а не женщины, что похоронила всю свою семью и в один день лишилась всего, за что столько лет воевала.
— Присмотри за гаремом, Идрис. Ты же знаешь, в нем каждый раз что-то случается.
Сглотнув ком в горле, евнух почтенно склонил голову, а, подняв ее, увидел лишь мелькнувший меж занавесок подол ее платья и потерянно моргнул. И вот, унося от него султаншу, карета тронулась и стала медленно исчезать вдали, а он все стоял и смотрел ей вслед, понимая, что вместе с Хафсой Султан уходила целая эпоха дворцовой жизни, которую она перевернула вверх дном своим появлением.
Комментарий к Глава 49. Возмездие
Буду благодарна, если отметите замеченные вами ошибки и опечатки, а также очень надеюсь на отзывы.
Группа: https://vk.com/validehurrem
========== Глава 50. Перемены ==========
1621 год, октябрь.
Топкапы. Гарем.
Служанки, склонив головы, распахнули перед нею двери величественных покоев Валиде Султан и, переступив порог, она в предвкушении радостной встречи вошла в них, придерживая в руках длинный подол своего парчового кофейно-коричневого платья. Этот цвет был одним из самых ее любимых, так как выгодно подчеркивал ее смуглую кожу и теплые карие глаза, доставшиеся ей в наследство от отца. Разумеется, ее уже ждали и, стоило ей сделать несколько шагов, как собравшиеся в покоях умолкли и повернули к ней свои головы. Отыскав среди множества других родные глаза, полные тепла и любви, она просияла радостной улыбкой и поклонилась.
— Султанша.
— Нергисшах! — Фатьма Султан не преминула ответить ей такой знакомой и дорогой сердцу улыбкой, от которой сразу же потеплело на душе. Султанша, которая, надо сказать, мало изменилась за прошедшие годы, если не учитывать усеявших ее лицо морщинок, а также роскошного облачения и крупных тяжелых драгоценностей, которых она прежде не носила, поднялась с тахты и шагнула к ней навстречу. — Султанша моя.
Остальные женщины, разместившиеся на больших подушках вокруг столика, с любопытством наблюдали за ними. Они были незнакомы Нергисшах Султан или же она их попросту не вспомнила. В то время, когда она прибыла в Топкапы из Эдирне, чтобы в первый раз выйти замуж по решению тети Фатьмы Султан, которая по просьбе брата незадолго до этого взяла в руки бразды правления его гаремом, одни из них были простыми фаворитками, а другие — совсем еще детьми.
Подойдя к женщине, вырастившей ее как родную дочь после гибели ее родителей, Нергисшах Султан взяла ее пухлую ладонь и поцеловала ее, после приложив ее ко лбу. Рук они не разомкнули и вгляделись в лица друг друга, которых не видели несколько лет.
— Да хранит тебя Аллах от дурного глаза, милая. С годами ты стала еще краше, — ласково заметила Фатьма Султан, свободной рукой коснувшись щеки племянницы, к которой та прильнула. — Материнство пошло тебе на пользу. Кстати, как твои дети? Ты привезла их?
— Все трое вскоре прибудут вместе с моим мужем. Кемисхан Бей задержался в Текке, заканчивая дела, а я поспешила вперед них в столицу, чтобы до приезда семьи должным образом обустроить дворец, что вы нам любезно выделили, султанша, — с улыбкой сообщила молодая женщина, и ее лицо осветилось любовью при упоминании детей, которых она ценила больше жизни. — Мы с беем решили, что не стоит оставлять их так надолго в Текке. Да и он надеется, что его вызвали в столицу для нового назначения. Видит Аллах, мы ждали его достаточно…
— Уверена, так оно и есть, — заключила Фатьма Султан и, наконец, вспомнив, что они не одни, огляделась в покоях. — Ты, верно, за годы позабыла обитательниц гарема нашего повелителя, а некоторых и не могла знать. Познакомься, Нергисшах. Супруга султана Бельгин Султан, мать одного из шехзаде, Мехмета, — тетя с теплотой посмотрела на миловидную хрупкую женщину с приятным лицом, которое осветилось мягким внутренним светом, стоило ее губам изогнуться в ласковой улыбке.
Нергисшах Султан сразу же почувствовала в ней доброту и свет, вследствие чего не смогла остаться равнодушной и с искренней приязнью улыбнулась ей в ответ.
— Очень рада знакомству, султанша. Признаться, я о вас много слышала.
— Неужели? — весело отозвалась Бельгин Султан, почему-то, несмотря на ее солидный возраст, неуловимо напоминающая ребенка. — Не думала, что мое имя известно за пределами столицы.
— Разве возможно, чтобы не знали имени любимой жены султана?
Фатьма Султан мельком взглянула на другую его жену, но та не выглядела уязвленной или расстроенной, как было всегда, стоило кому-то выделить Бельгин Султан как более любимую повелителем и почитаемую в гареме хасеки.
Афсун Султан, несмотря ни на что, всегда выглядела уверенной в себе женщиной, которая, даже не пользуясь предпочтением султана, оставалась дружелюбной ко всем, энергичной и стойкой к трудностям. Фатьма Султан недаром любила обеих султанш и никого из них не выделяла — хасеки были мудрыми женщинами, по натуре совершенно не склочными и умели вести себя с достоинством, потому в гареме за многие годы между ними никогда не было ссор. Хотя, конечно, все понимали, что обеим доставляло мало радости, когда одна из них шла в покои султана, а другая была вынуждена за этим покорно наблюдать и коротать ночь в одиночестве.
— Афсун Султан, мать шехзаде Орхана и шехзаде Ибрагима, — представила ее племяннице Фатьма Султан.
Нергисшах Султан повернулась к той и изумленно моргнула, увидев женщину, поразившую ее своей восточной красотой в противовес славянскому облику Бельгин Султан. У нее были очень чувственные черты лица, излучающие какое-то необъяснимое особенное очарование — полные губы в форме сердца, серые красивые глаза, на арабский манер подведенные краской, и густые темные волосы, которые она не прятала и носила распущенными, не считая нескольких локонов, которые были собраны на затылке, чтобы не падать ей на лицо. И почему, спрашивается, любовью повелителя пользуется всего лишь миловидная Бельгин Султан, когда другая его хасеки является такой красавицей?